(События в мире Богов)
Жертвенность и эгоизм
Сад благоухал. Он выглядел как смесь весны, лета и осени: где-то цвели изумительным белым покровом только что завязавшиеся букеты, где-то виднелись обильные молодые завязи, набирающие сок в сверкающих формах, а где-то ветви плодовых деревьев просто ломились от обилия фруктов всевозможных видов и сортов. В отличие от земных садов, здесь не наступала поздняя осень с ее опустошением, и не случался неурожай. Сад существовал сам по себе, живя непрерывно обращающейся по кругу жизнью. Он целиком отражал желания и чувства своего хозяина. Если Сабаот хотел, скажем, кислого, то именно это начинало преобладать в появляющихся плодах.
Когда мы оказались в глубине сада, я подошел к мощному, на удивление гладкому стволу яблони и протянул руку к сочному плоду. Сабаот хитро прищурился. Я заметил его взгляд.
— Хочешь проверить не утратил ли я за годы скитания по Низшим мирам способности видеть зрелость? Пожалуй, не буду тебя искушать. Это не зрелый плод. Точнее, таковым он был секунду назад. Я сорвал яблоко и, откусив, дал попробовать Сабаоту. Он охотно приложился и тут же, удивленно посмотрев на меня, откусил еще раза два.
«Вспоминаю знатока садового искусства… — жуя яблоко и слова, оценил Сабаот, — видимо твои фокусы не зависят от местонахождения. Плод был явно незрел. Что ты с ним сделал?»
— Как обычно, ничего. Это он что-то сделал с собой.
— Как всегда отшучиваешься. Но если по правде?
— Ну, а по правде говоря, мне хотелось именно этого яблока. Твой сад
знает, что ты хочешь и как, поэтому он старается угодить именно тебе. Каждый плод в нем вызревает по-особенному. А это яблоко знало, чего хочется мне. Оно не могло мне отказать, так как и я не отказал ему в дальнейшем существовании. Ведь на самом деле, это не просто фрукт, наполненный элементами вкусовых ферментов. Это Силы, как ты понимаешь. Это Энергия Духовного Солнца, Духовной Земли, Воды, Растительности и так далее. И, разумеется, нашей Заботы и Любви. Все это сполна получено яблоком из первоисточника и оформлено им так, как оно в состоянии это сделать. Если на тебя падает солнечный Луч, разве можно не испытать тепло от него? То место, куда падает луч, становится теплым, не так ли? Мое желание и моя энергия точно так же упали на яблоко, и оно стало таким, каков я, вернее стало соответствовать моему желанию. Просто в процессе развития оно получает все перечисленные энергии постепенно, так как они рассредоточены в пространстве, и нужны время и обстоятельства, чтобы собрать их воедино и оформить в присущие яблоку свойства. Я же сразу сфокусировал эти энергии в одном пучке, поскольку они всегда находятся во мне. Сразу стал виден и результат. Взгляни, столько времени минуло, ты имеешь почти подобный моему мир, а я по-прежнему подучиваю тебя правилам миров… и таинствам садов.
Сабаот проглотил пережеванное и улыбнулся красиво и открыто. Он, видимо, вспомнил одну из первых встреч, когда в Двараке я водил его в сад, и мои Дети объясняли ему некоторые таинства. Тогда это было одним из самых сильных впечатлений, и он попросил у меня разрешения насадить точно таких же плодов и в принадлежащих ему мирах. До этого таких садов в мирах Прототема не существовало. Плодовые деревья больше походили на ягодники. Также было и на земле. Когда он заговорил вновь, я уже знал, что сейчас предпримет, согласно натуре.
— Я знаю уже многие из правил, но то, как виртуозно ты ими владеешь, не может оставлять равнодушным. Попробую-ка тоже.
Сабаот на секунду сосредоточился, подошел к той же самой яблоне и протянул руку. Когда яблоко оказалось в ладони, оно отнюдь не производило впечатление зрелого. Когда же он откусил, то не нашел ничего лучшего как сплюнуть. Оно было кислым.
— Ничего не вышло, — сконфуженно произнес он, вытирая рот рукавом халата. — Наверное, ты не все говоришь, Учитель.
— Да, забыл самое главное, — усмехнулся я, — яблоки не любят, когда от них что-то хотят. Никто в природе этого не любит. Нужно отдавать себя, а не брать другого.
— Как это? Ведь я же ем яблоко, а не оно меня!
— Заблуждаешься, Сабаот, оно тоже тебя ест. Но только в другом виде. Ведь не только оно станет частью тебя, но и ты частью его, когда оно войдет в тебя. Об этом нельзя забывать. И хоть ты — большая часть, и растворишь его в себе, но яблоко должно думать, что ты хочешь стать им, а не его собираешься сделать собою! Только в этом случае оно охотно пойдет навстречу. Ничего не поделаешь, эгоизм тоже имеет обоснования и жизненную необходимость в развитии и росте видов. То, что выйдет из тебя заберет часть тебя, не нужно об этом забывать. Так что процесс этот обоюден, и неизвестно кому еще больше необходим.
Сабаот посмотрел на меня недоверчиво, но, увидев, что это не очередная шутка, улыбнулся и вдруг как-то непроизвольно вернул яблоко на его место. Оно тут же приросло. Он, ликуя, обернулся:
— Взаимность творит чудеса. А вот и иллюстрация к твоим словам. Эгоизм способен сращивать и восстанавливать то, что еще должно существовать для самопожертвования в будущем, чему пока рано отдавать себя.
— Да, ты прав, эгоизм — это просто дорога к самопожертвованию, которое рано или поздно становится уделом каждого живущего. Но к каждому оно приходит в свой срок. Эгоизма, как такового, не существует. Это как бы самый безболезненный, медленный прогресс в формировании самоотдачи.
— А как ты считаешь, Учитель, можно ли хотеть и делать что-то полностью не для себя, ну, быть альтруистом?
— Ты, владыка Пяти миров, истосковался по роли ученика? Ну, изволь. Смешком подыгрываю ему я, понимая, что здесь важно не столько, что говорится, сколько кем, — Разумеется, нет. Все делается исключительно для себя. Ведь вне нас нет ничего нам подвластного. А то, что нам подвластно, то уже в нас, в нашей душе, в нашем теле, в нашем сознании. Таким образом, все совершаемое — это действия для себя, даже если внешне это выглядит как действия для других. Именно поэтому-то и нынешняя История Жизни на Земле — это Моя Личная История, сколь много не участвовало бы в ней персонажей, и как бы самостоятельно они не воспринимали себя и мир вокруг. Я лишь потому могу оказывать на них воздействие, что они — часть меня. И мне нет надобности влиять на каждого из них в отдельности, раз все они — во мне. Я РАБОТАЮ НАД СОБОЙ. И это становится достоянием тех, КТО ВО МНЕ. Совершение же внешних действий — только иллюзия, частично обнажающая внешний покров Моей внутренней тайны. В противном случае, никто вообще ничего не сумел бы увидеть и понять.
— А что же тогда нужно понимать под альтруизмом?
— Думаю, полная самоотдача — одно из самых надежных средств достижения глубин самого себя. Но не просто заглядывание в свои возможности, как в случае эгоизма и корысти, а полное овладение сокровищами своего Высшего Естества и предназначения. Таким существам смысл бытия открывается как Воссоединение ВСЕГО СО ВСЕМ И РАДИ ВСЕГО. И это воссоединение происходит не где-то далеко в мифическом космосе или заоблачных аморфных мирах, а в сознании, душе и теле альтруиста. Чем больше он познает сам себя, тем глубже видит других. Чем глубже видит других, тем больше их понимает. А чем больше понимает, тем очевиднее для него становится, что никакой разницы между им и другими существами попросту нет и быть не может, ибо все от Одного и к Одному! Круг замыкается, существо обретает свободу от замкнутых Сфер Прототема, придумавшего для каждого некое персональное специфическое отличие и назвавшего это отличие индивидуальностью. Альтруист — тот, кто понимает, что индивидуальность — понятие одно на всех, и действует в согласии с этим.
— Значат ли твои слова, что индивидуальности нет?
— Отчего же нет? Есть. Но я вкладываю в это слово совсем другой смысл, нежели нынешние поборники самостоятельности. Для меня самостоятельность и индивидуальность — суть одно. Но нет и быть не могут во множественном числе слова: добро, радость, искренность, находчивость, благотворительность, благодать, миролюбивость, отзывчивость, веселость, мудрость, честь, совесть. Все это — Единые на всех Силы. То, как ими будет распоряжаться тот или иной индивид — и есть его индивидуальность. А это определяется не умом или развитостью, а наклонностями духа и наполненностью души. Таким образом, существует всего три вида индивидуальности: стремящиеся к Моему Миру, то есть — ВВЕРХ, стремящиеся к Миру Изгоя, то есть — ВНИЗ, и еще не определившиеся, то есть плавно, но неизбежно опускающиеся по инерции вниз. Характер же существа — это эмоционально-ментальный окрас его наклонностей.
Так что в мире Изгоя живут не миллиарды людей, как кажется при поверхностном взгляде, а всего три человека. Три типажа. Все предельно просто. Лишь ситуации, условия проживания, обычаи и времена красочно расцвечивают эту картину из трех составляющих, где первых мало, вторых чуть побольше, а третьих — большинство.
Посмотрев на задумчивое лицо Сабаота, я решил, не откладывая в долгий ящик, добавить главное:
— Это, Сабаот, мой личный опыт проживания в тех условиях, а не исследования книжного червя, сидящего на облаке и изучающего с высоты своей недосягаемости нечто, не имеющее с ним ничего общего.
Продолжая разговор, мы перешли под тень развесистых и в то же время очень высоких деревьев с диковинными плодами голубого цвета, напоминающими сердечки. Трава под ними была до того мягкой и шелковистой, что притронуться к ней было истинным наслаждением. Деревья слегка возвышались на небольшом холме. Отсюда даже в лежачем положении легко просматривалась окрестность. Сад оказался расположенным слегка под нами, мы смотрели поверх его волнующихся на ветру зеленых, розовых и белых шевелюр. Он простирался настолько далеко, насколько мог видеть глаз. А там, вдали, виднелись только серебристо-неоновые волны света, создающие впечатление то приближающегося, то удаляющегося горизонта. В его направлении по небу спокойно проплывали белесые облака разной формы, а где-то справа под ними был виден город. Он узнавался по очертаниям своих поразительно белых стен. Но на этот раз мы видели его изнутри. Если бы не отдельные признаки жизни, то можно было подумать, что тут никто не обитает. Только покой, полный и безраздельный покой. Но это, по сравнению с Дваракой, было совсем не спокойное место. Точнее, течение энергий здесь было не таким совершенным.
После обеда хотелось только лежать и раздумывать на вечные темы. Мы смотрели в небо и молча наблюдали за изменением формы облаков. Они то причудливо вытягивались, то неожиданно приобретали дымчатость или даже схожесть с перьями каких-то диковинных птиц. Каждый из нас читал в этом свое.
— Скажи, Сабаот, а ты сейчас видишь происходящее в стране?
— Что ты имеешь в виду?
— Облака.
— Да, Повелитель, мне дано видеть по ним многое. Наверно, даже все.
Этому я научился давно. Вот, если взять то далекое зигзагообразное облачко, то оно говорит о том, что в западном направлении сегодня будет большое скопление птиц. Это будут ласточки… Они полетят на восток, чтобы предупредить оленей о том, где растет наиболее вкусная трава… В благодарность за это олени будут съедать не всю… часть они сорвут и оставят на земле для ласточек, которые затем будут вить себе гнезда. Это молодые птицы, им такой подарок будет очень кстати. Но и ласточки не все заберут на свое строительство, это было бы слишком скучно. Часть травы останется жукам, букашкам, муравьям. Всем хватит на их нужды, и все будут довольны. Муравьи за это будут уступать птицам старые полузаброшенные муравейники, где земля уже переработана, и ее легче использовать как связующий фермент…
— Хорошо, хорошо, осведомленность твоя меня вполне удовлетворила. Теперь можно поговорить и о деле. Но прежде, позови свою супругу. А когда мы с ней перебросимся несколькими словами, зови Начальников. Разговор касается всех. Мне нужно ваше безоговорочное внимание для достижения всеобщей осведомленности. Повторяться я не буду, так что пусть послушают все.
— Но ведь не все здесь в Карсинополисе, кто-то остался в БаларамаМории…
— Не беда, я подожду. Сколько им нужно времени, чтоб собраться?
— Ну, с учетом завершения каких-то дел, сборов и преодоления Духовного пространства — наверное, несколько часов…
— Они у них есть.
Антизаговор
Через какое-то время, которое было занято молитвой, общением, просто созерцанием красот окружающего пейзажа, все были в сборе. Сабаот позвал Руководителей довольно своеобразно, опять-таки вызвав у меня ассоциации с неким халифом времен Сасанидов: он просто выпрямился во весь рост, минутку поразмыслил, а затем трижды хлопнул в ладоши.
Как он вызвал свою супругу, Миломису, я и не заметил, видимо, их связь была настолько глубока и сильна, что необходимости во внешних манипуляциях не возникало. Разговор с Миломисой был на редкость приятной процедурой. Она вся словно источала любовь и уверенность. Она обладала тем редчайшим даром, который свойственен немногим обитателям даже Первого мира: было неважно, о чем с ней говорить — сам процесс доставлял неописуемое удовольствие. На земле, пожалуй, таких сравнений и не найти.
Когда собрались позванные на Совет, а их набралось приличное количество, я поднялся на естественное возвышение, остальные рядами расселись вниз по косогору.
— Уважаемые Блюстители Первого мира и Миров Нижележащих. — Начал я издалека, осматривая сидящих на холме под развесистыми деревьями. Рад, что вы выглядите простыми деревенскими парнями. Надеюсь, это не показуха и не в честь моего появления устроено. — Все засмеялись, и я сразу перешел к делу.
— До меня дошли слухи, которые проверены, что в нынешнее Спускание для меня приготовлены особенные условия. Не самые, скажем так, идеальные. Но зато самые необычные из всех прежде случавшихся. Вы хорошо представляете, что такое заговор и диктатура. Прототем вовлечет в процесс, как минимум, десять самых выдающихся лидеров, среди которых Самаэль, Азазал, Вельзевул, Баал, Визирь Урагана. В связи с готовящимися западнями требуется предпринять ряд контрмер против шовинистических действий этого союза. Чтобы проделать это правильно и организованно, вы и собраны. Ваша задача — вникнуть в информацию, уяснить мотивы, задачи, понять детали планов против намерений Богов. Но не только. Если бы мы только противостояли кому-то — это был бы абсурд. Мы должны еще и что- то двигать вперед. Дело в том, что они считают, что расклад сил на их стороне, и мы, дескать, должны будем подчиняться воле большинства. Здесь их и ждет самое большое разочарование. Большинство определяется не количеством, а качеством. Как в результате этого вы поступите — сугубо ваше дело, полагаюсь на ваш опыт и такт.
Все смотрели, не сводя с меня глаз. Вокруг порхали бабочки, стрекотала разная незаметная живность. Душа пела. Среди присутствующих были молодые и довольно пожилые Устроители, но отличить было не просто. Они, в основном, отличались не возрастом, лицами или телосложением, а особенным блеском глаз. У старших взгляд умудренный, цепкий, спокойный. У молодых — азартней, веселее, иногда настороженнее. Кто-то из старших встал и промолвил издали: «Добро, Владыка, мы готовы. Но хочется сразу знать насколько длительной будет осада».
Тут же спереди от кого-то из молодых прозвучало: «А что, нам есть куда спешить? Да хоть вечность! Мне лично эти персонажи уже изрядно поднадоели, пора их проучить!..» Он видимо продолжил бы еще, не встреться взглядом с Сабаотом. Последовало краткое извинение, и говорун постарался исчезнуть за спинами.
— Нет нужды беспокоиться. Осада будет той, что надо! Или хотите сказать, что когда-то вы ее снимали? Если бы такое произошло хоть на один день, человечество давно вымерло бы от голода, болезней, холода, самоуничтожения. Представители Левой колонии хорошо знают свое дело. Они призваны уничтожать и разрушать все, отслужившее свой срок. Если бы вы не посылали обновления, то односторонний процесс давно привел бы к полному вымиранию биологических форм. Причем, души переселились бы в Шестой мир. А тамошние руководители вынуждены были бы произвести крупную реформу и Чистку. Просто, чтобы остаться в состоянии равновесия. Соответственно, не вписывающиеся в эти рамки побежали бы в Пятый мир. А там — большой амбарный замок, это уже не вотчина Изгоя. И куда тогда?
— Но ведь твое появление на земле постоянно усиливает нашу деятельность, и осада становится ожесточеннее. Мы начинаем сильнее давить, и, следовательно, усиливается сопротивление. — Снова включился первый голос, вызывая на полемику.
— Это так. Но вынужденное ответное давление — это не то, что происходит по собственной инициативе. Оно не только во много раз слабее, но к тому же не имеет собственного стержня, значит, подвержено влиянию и изменению. Поэтому-то среди Богов Седьмого мира нет единства в отношении меня, и, как результат, всегда находятся не только те, кто вредят, но и те, кто помогают. А именно это и есть единственная лазейка в принадлежащих им владениях, если, конечно, всегда играть на их поле, по их правилам. Как вы знаете, большинство Исполинов, настроенных недружелюбно, были нейтрализованы и в дальнейшем будут полностью переподчинены. Так что, не дави мы — придавят нас, — выдохнул я печально. — А если придавят меня, лишив возможности полноценных реформ — все начнет рушиться снизу доверху. Останусь я один при своих интересах… так как на мне все замыкается. А посему, ребята, нужно выработать очень деликатную, выверенную до мелочей стратегию, дабы никого не задавили мы, и никто не придавил нас. Словом, требуется так выдернуть скатерть со стола, чтоб на столе остались все столовые приборы, а в них — их содержимое. Всегдашняя наша задачка…
— То есть, оставить мир незыблемым по форме, но изменить его подоплеку, фундамент, ты хочешь сказать? — спросил кто-то, выразив общую мысль.
— Именно так. Но на этот раз, в отличие от прошлых приходов, задача еще и в том, что после этого нужно аккуратно, так чтобы не расстроить восседающих, сменить на столе и всю посуду вместе с едой. Понятно?
Воцарилась тишина. Все осознали серьезность намерений. Через некоторое время, придя в себя, Сабаот попросил подробностей и, в том числе, ответить на предыдущие вопросы. Не успел я раскрыть рот, как тот же молодой парнишка, которого недавно осек суровый взгляд Сабаота, видимо, не в силах сдерживать осенившую его мысль, выглянул из-за спин и выпалил:
— Полагаю, нам нужно больше, чем просто выдернуть скатерть, заменить посуду и содержимое… — Подождав немного и убедившись, что произвел желаемое впечатление и привлек внимание, победоносно добавил: — Необходимо еще и заменить стол, а на нем — постелить новую скатерть! Или я не прав? — Его глаза выражали детский азарт и готовность отстаивать идею до последнего. Мне пришлось кивнуть.
— Согласен. Стол тоже изрядно поизносился. Да и скатерть нужна, никуда от этого не денешься. Но почему тогда ты не продолжишь мысль? Заменить пол, на котором стоит стол, заменить дом, в котором устарел пол, заменить участок, на котором располагается такой ветхий дом…
— Не-ее-е, — протянул парень, сбитый с толку, — я так далеко не копаю. Это уже категории не моего ума. Вот скатерть, это я еще понимаю, ведь в данном случае она символизирует идейную подоплеку, как бы начальную базу всего. Остальные, более глубокие аспекты дано знать разве что Владыке Миров.
— Кто же, по-твоему, сейчас говорит с тобой?
— Владыка и говорит. Ну, его Полномочный представитель, по крайней мере.
— Так может, если Владыка пока молчит о скатерти, о столе и доме, то делает это умышленно?
— Вполне возможно.
— Ты произнес два слова, взаимно исключающих друг друга. Так «вполне» или «возможно»?
— Вполне.
— Тогда давай узнаем, что тобой двигало, когда ты произнес эти слова, явно не вдумываясь в их смысл и лишь давая ход рвущемуся из Источника твоего «Я» потоку.
Парень был уже не рад, что вмешался, но отступать было поздно. Пришлось доводить начатое до конца. Он приблизился ко мне и склонил голову так, чтобы было удобно возложить на нее правую руку. Левая была возведена к небу ладошкой вверх. Секунд через пять, после того, как это было зафиксировано, возникло легкое электрическое потрескивание и перед сидящими на траве возникло подобие дыма, из которого плавно стали выстраиваться образы.
Сначала возникло лицо Седобородого великана. Все легко узнали в нем Визиря Урагана. Он был занят каким-то делом. Внезапно из-под его рук выскочил то ли зверек, то ли птица и, взметнувшись, это существо вмиг исчезло. После этого исчез и сам Визирь, на его месте встал иной образ, более благородный, не такой Высокий, не такой седой. Он также делал что-то. Из-под его рук также выскользнула птица или зверь, после чего увиденное вновь исчезло. Так повторялось около десяти раз. Последний раз изображение не растворилось вслед за метнувшимся существом. Напротив, оно стало все яснее и четче вырисовываться, и тогда стало видно кольцо из двенадцати Существ, за каждым из которых стоит бесчисленное уходящее вдаль воинство Живых Форм.
Как только по ним прошла волна оживления, они, словно повинуясь невидимому руководству, одновременно пошли навстречу друг другу, словно бы входя один в другого, пока не образовалась единая масса. Потом эта масса вспыхнула золотым свечением, и по ней как будто пронеслась цепная реакция микровзрывов. В одном из отдаленных участков изображение стало вырисовываться более отчетливо и ярко. Одновременно оно приближалось. Наконец, по мере приближения, стало возможным видеть что это было. Это был сильный юноша, величавый и решительный на вид. Он, горделиво приосанившись, стоял и раздавал всем его окружавшим одежды, которые возникали в его руках буквально ниоткуда.
Здесь я снял руку с головы парнишки, покрытого потом и содрогающегося от слабых спазмов. Он медленно выпрямился, поднял на меня потрясенные глаза и молча оглянулся на остальных.
— Вот теперь говори. Для этого пришло время. Ведь именно поэтому ты и выделился как бы неуместными идеями.
Парень минуту приходил в себя, собираясь с мыслями, потом вдруг осветился внутренним светом и начал уверенно и ясно говорить. Его речь разительно отличалась от предыдущего экспромта, поскольку было очевидно, что в возникшем видении, он явно увидел больше остальных и находился в каком-то полутрансовом озаренном состоянии.
Зеркальная болезнь
— На заре Веков, когда Отец Незримый и Неизреченный повелел всем стать Живыми, он дал им право испытать себя во всех качествах. Эти качества приобрели свойства и вид того, что мы знаем как Жизнь. Жизнь стала сама регулировать себя и свои нормы и правила. Подчас независимо от первоначального Импульса Отца. Всем было дано право быть всеми. Но в конце они должны были вернуться в тот Вид, с которого начали существование. Это было задумано с целью привить всем понимание друг друга и через это гармонировать Живущих относительно друг друга. Лишь Первородным Сыном Отца не дано было быть никому, так как он стоял превыше всего и являлся источником. Все остальные были равны, независимо от времени появления и своей сути.
Сын сам подал первый пример творчества и метаморфоз. Он придумал разновидности форм жизни, наделил их самыми разными качествами во всевозможных сочетаниях и пропорциях. Все это сначала было в виде образов его сознания. Он входил в созданные образы миров и становился всем, кем только мог, до тех пор, пока ни породил множества разных форм жизни и ни возвел неких Первых в ранг Руководителей Бытия. Лишь после этого дал Образам самостоятельное существование, наделив их полнотой своего собственного бытия, сделав подобно себе мыслящими, подвижными, энергичными. Им и поручил создавать и вести остальных по всем Кругам и Этапам Становления, чтобы это не лежало постоянным грузом на нем одном.
Таким образом, он освободился для дальнейшего непрестанного творчества и, одновременно, дал Силам определенную долю самобытности и самостоятельности. Но Руководители менялись, ибо Смена, благодаря непрерывному творческому процессу, росла. Одни то и дело сменяли других, те, в свою очередь, уходили дальше и давали Другим быть такими же, как они. И процесс этот проходил сверху донизу. Поэтому, все, что было внизу, знало, что было наверху, так как уже проходило эти этапы, спускаясь во все более простые по виду, но все более сложные по сути формы. Почему так? Во-первых, потому что Сын с самого начала создал очень сложные существа, а затем, модернизируя их, упрощал их форму и суть, оставляя при этом все тот же набор духовных качеств. Во-вторых, потому что в более простых формах было куда сложнее удержать Первоначальный Дух и при этом не утрачивать способности к полноценному жизненному функционированию. И у этих существ, соответственно, отпадала надобность в сложных материальных взаимодействиях и суете бесполезных действий: дух становился все более целостным, все более духовным, несгибаемым и единым с истоком Сущего. А вот формы для этого требовалось все меньше и меньше.
Но то, что было наверху, не совсем знало, что было внизу, так как еще не успело туда спуститься. Таким образом, получалось, что первомуравей или первопчела были гармоничнее и возвышеннее человека, казалось бы, более сложного по сравнению с ними; любой человек — сильнее и продвинутее любого Божества, ибо в более простом виде обладал теми же атрибутами вышестоящих Сил. Чем примитивнее внешняя форма, тем в меньшем нуждалось существо, сохраняя все тот же духовный заряд. А, значит, более духовным и могущественным оно было. И в этой системе спускающихся Миров все учились друг у друга: люди — на примере братьев своих меньших, Боги — изучая людей, которыми им предстояло стать. И так далее. Именно отсюда пошло столь популярное в древности явление тотемизма — почитания Высшей Силы в гораздо более простых формах.
Внешне же, с точки зрения материальной, все выглядело как раз наоборот. Звери были сильнее насекомых, люди как бы сильнее зверей, Боги — как бы сильнее людей. Но это была внешняя, а не внутренняя сила. Сила, порожденная иллюзией и выражающая лишь наличие внешних атрибутов для действий. Это была даже не сила, а ОБЪЕМ ПРЕДСТОЯЩЕГО ПУТИ, воспринимаемый как эквивалент силы на этот путь отпущенной. То есть, чем больший метаморфозный путь предстоял существу, тем большим объемом этого эквивалента оно обладало. Другими словами, Внешняя сила была лишь показателем трудностей, с которыми предстояло столкнуться тем или иным существам для своего Развития на пути их преодоления.
И вот однажды некий очередной Руководитель, известный нам как Прототем, а Владыке, как Тринадцатимиллиардный пастырь Очередного Цикла, задумал сместить существующие акценты и тем самым нарушить заведенный порядок. Его имя как раз и свидетельствует о том, что он Древнейший ТОТЕМ, пожелавший навечно сохранить Силу в Звериной форме, в которой он тогда пребывал — а был он тогда наполовину драконом, наполовину львом, переходя из первого во второго. Он вдруг не пожелал идти в низшие формы! Для этого, находясь в Высшей точке Иерархии, хорошо сознавая, что делает, изобрел хитроумную систему ценностей. Затем насильно стал внедрять ее в сознание и естество зависимых от него Существ, поколение за поколением. Правило, придуманное им, было полным перевертышем Истины. Оно гласило: Бог-Иерарх — превыше Божеств, Божества — превыше людей, люди — превыше животных, животные превыше птиц, птицы — превыше насекомых, а насекомые — превыше простейших! И так — до бесконечности в обе стороны.
Он и стал Верховным Богом этого Построения, сохраняя тройной облик: Дракона, Медведя и Льва. Но зависимым существам он показывался как Человек, делая вид, что уже прошел этот опыт…
Смещение акцента на такой уровень и породило грубо-материальный вид жизни, когда все стало выглядеть шиворот-навыворот! Естественный поток нарушился, движение вовне прекратилось, так как Силы Сына более не могли образовывать кольцо. Но Те, кто уже был во власти Прототема, получили иное Движение — на этот раз от него, и не сверху вниз, а снизу — вверх. Поэтому в Восьми мирах, как на платформе всех его затей, были учреждены институты всевозможных качеств и Сил, дотоле неизвестных, но теперь жизненно необходимых для поддержания этой цепочки. Такими качествами стали: стремление к власти, тщеславие, гордыня, самолюбование, зависть, ревность, хищничество, паразитизм, алчность, корысть, ибо все они открывали живущему перспективы Роста по меркам новой системы, роста от «низших» к «высшим» чинам.
Но коль скоро связь с Потоком была разорвана, это Построение получило ряд существенных недостатков. В числе главнейших было то, что оно имело ограничение в восемь Миров, последний мир являлся потолком. Выше пути не было. Другим недостатком было то, что, начиная с четвертого Мира Силы Прототема утрачивали полноту власти и подотчетность Руководству, так как располагались ближе к Миру Сына, и тем самым, получали от него духовных эманаций больше, чем от Прототема. Они чувствовали существование чего-то более Высшего, организованного совершенно иначе. Затем они невольно несли это в остальной мир, давая образы Высшего, но в искаженном виде. Так как вырваться из ловушки никто не мог.
А в ловушку попали ни много, ни мало, двенадцать Божественных Сверхпоколений. Каждое Сверхпоколение было представлено тридцатью шестью Поколениями. Каждое Поколение содержало в себе семьдесят два Колена. Каждое Колено было вместилищем для трехсот шестидесяти Групп. Каждая Группа включала тысяча двести девяносто шесть Богов. А каждое Божество имело в своем полном распоряжении пять тысяч сто восемьдесят четыре Хранителя, которые управляли миллиардами и триллионами видов и подвидов существ через сто сорок четыре тысячи Управителей*. Эта Иерархия вынуждено разместилась во всех Семи мирах в соответствии со своими рангами и чинами. В христианстве они известны как Начала, Серафимы, Херувимы, Господства, Силы и так далее. И все это было поражено зеркальной болезнью, то есть, перевернуто с ног на голову: Высшие стали Низшими и Наоборот.
Изначально Силы постоянно вращались по кругу, как Колесо обозрения и одно непрерывно вытекало из другого. Когда же Прототем сделал остановку, то оторвал ближайшие к нему Существа от корня и, замкнув новый, меньший круг, придал этому движению иное направление: центростремительное, эгоцентричное. Причем остановка произошла как раз в том месте, где Семьдесят два колена были на пике, вот они и стали Высшими Божествами Восьмерицы. Несмотря на то, что выше их еще два Ранга — тридцать шесть Поколений и двенадцать Сверхпоколений. То есть, именно они стали непосредственно распоряжаться Восьмым миром с большей властью, чем остальные. На земле это приобрело вид времени, годового, повторяющегося проявления всех Сил в строгой последовательности друг за другом, друг из друга и друг в друге. Только в таких рамках все существа и могли себя проявлять, развивать и реализовывать. А проявиться должны были все, кто в это вовлечен.
Прототем осуществил такой сложный и жесточайший акт с одной единственной целью. Он хотел остановить процесс видоизменений, так как не желал становиться существом все меньшим. Он хотел навсегда зафиксировать все на своих местах и, тем самым, сделаться Вечносущим, непоколебимым и несместимым Богом Богов! В нем странным образом произошла подмена ценностей: внешнее поменялось местом с внутренним. Самый неопытный в трансформации форм внезапно стал во главе всех. Срочно требовалось доказать, что неопытные именно они, а он — самый продвинутый. Для чего требовалось лишь одно: перевернуть все с ног на голову и поменять местами.
Ложный рай
Порочное его желание принесло немало бед и страданий. В том числе и ему самому. Ведь он со временем понял, что Силы-существа не могут навечно принадлежать ему, у них есть некий запас энергии, который без подпитки свыше рано или поздно иссякает. Значит, неизбежно наступит момент, когда его Мир и построения будут самоликвидированы в силу ограничений, наложенных такой изоляцией. Это как провозгласить республику на одном квадратном метре и не желать поддерживать отношений с соседями! Лишение духовного роста и развития, а также Сфер, было чревато сверхмощным переразвитием самых примитивных качеств, ведь что-то же должно было давать движущую силу, служить «горючим».
Несложный подсчет позволял выяснить такой период. Он равнялся сумме Захваченных Сил с учетом их поочередного прохождения по всем мирам Изгоя. Для примера, это как на земле оставить лишь младенца, подростка, юношу, мужчину средних лет, пожилого и старика. Всех одного пола, без возможности продлевать род. Цикл жизни всех этих персонажей закончится со смертью самого молодого представителя. Осознание этого факта поставило Прототема и его команду в сложную тупиковую ситуацию, из которой нужно было найти хоть какой-то выход. Ведь дальнейшая судьба представителей этой системы становилась фатальной. Пережить такое открытие было непросто. Но он справился с собой и взялся параллельно строить еще одну Систему. Он назвал ее «Обителью Света». Людям она больше известна как «Рай».
Задумка была проста. Собрать в этом месте тех, кто наиболее Силен Духовно, в ком сохранено больше всего неизрасходованной энергии за счет экономичного ее использования. Для такого использования нужно было придумать прежде всего экономичную систему потребления энергии. Затем, собрав остатки жизненной силы остальных существ, также передать эту энергию в это место, в распоряжение тех экономичных существ. Своим безупречным поведением эти существа могли обеспечить Прототему одно — сверхмалый расход энергии, значит, более длительное существование и, следовательно, продление его Власти и Руководящего положения. Затем должна была наступить следующая фаза: передача остатков энергии этих угасающих добродетельных существ Исполинам. Такой Рай, оторванный от Источника Вечной Жизни, истощился бы рано или поздно, но Исполины при этом еще просуществовали бы некоторое время. Потом они стали бы пожирать энергии друг друга. Прототем пожрал бы последнего. В итоге остался бы лишь он один. Умирая, он, возможно, еще пытался бы найти какой-то выход из положения, но вряд ли нашел бы его, так как черпать больше было бы просто неоткуда. Такой печальный финал заставил бы задуматься кого-то, если бы остался хоть кто-то, кто мог сделать из этого правильные выводы… Невовлеченные силы и так все знают и видят, а вовлеченным грозит полное вымирание. Их держат в неведении относительно того, где они находятся, каков срок их жизни и каким будет финал их бытия. Не зная этого, существа рождаются, живут, умирают, снова рождаются, — и так бесконечное количество раз. И с каждым разом энергии и времени у них остается все меньше. Но они об этом не догадываются.
После столь пространной и насыщенной речи, парнишка сразу смолк. Вокруг тоже царила тишина, прерываемая только еле слышным шуршанием одежд, да шелестом листвы. Ни для кого не было новостью то, что сказано, но то, как это было сделано, заставляло по-новому увидеть события большой давности. Они вдруг встали во весь ужасающий рост. Из уст молодого Бога Первого Мира это звучало как Набат, как Призыв и Напоминание, как Воззвание Свыше. Все в одночасье почувствовали зыбкость существования, необходимость серьезных, немедленных мер и, главное — важность моего пребывания среди них. С этой минуты все готовы были ловить каждое мое слово, действовать решительно и непреклонно, не теряя драгоценного времени. Ведь и их дальнейшая судьба была в моих руках. Как и судьба всех остальных миров. Положив ладонь на плечо парнишке, я тихо приободрил: «Ступай, Ре-рарт, ты отлично справился. Спасибо. Вторую часть видений я объясню сам, если ты не против». Затем обратился к присутствующим, не давая им опомниться:
— Как вы поняли, показан обратный процесс от нынешнего времени и до мгновения, когда Прототем, будучи еще юным и наивным, раздал всем зависимым от него «новые» одежды. Судя по тому, что вы увидели Визиря Урагана, Руководителя нынешней когорты Исполинов, как Десятого, а всего их двенадцать, можно сделать совершенно определенные выводы…
Тут уже не удержался Сабаот. Он привстал и выступил вперед, чтоб было видно всем:
— Одно из двух, Учитель, либо нам предстоит встретить еще двоих после него, и только тогда — конец Миров, либо… либо… он, как Прототем, не дает другим занять свое место и правит за них весь их период. Хотелось бы уточнений.
— А тут и уточнять нечего. Особенность созданной Машины была и остается в том, что здесь каждый желает того же, что и Главный Руководитель. Если кому-то достался важный пост, то он уступит его лишь под сильным гнетом обстоятельств. Революции, войны, смуты и перевороты — разве малое тому подтверждение? Другие варианты для такого озабоченного жаждой власти существа приравниваются к краху, фиаско, разорению, прозябанию, гибели, даже смерти. Таким образом, ты прав, Сабаот, Двое действительно так и не получили Управления. Они недовольны сложившимся положением дел, их оттеснили незаконно, они не могут реализовать свой потенциал положенным образом. В общем, это — кандидаты в духовные революционеры, словом — наши люди.
Последние слова вызвали непродолжительные смешки, потому что засмеялся и я. Однако все прекрасно понимали, что за шутливым тоном скрывался самый что ни на есть серьезный смысл. Вслед за этим последовало сразу два вопроса с разных мест.
— Повелитель, а где эти Двое, кто они, знаем ли их?
— Хотелось бы вернуться к Прототему. Он создал Рай и учредил систему экономичного использования энергии. Но как это реализовывалось на практике, например, среди людей?
Было весьма очевидно, что вопросов может появиться гораздо больше, если я стану много говорить, вдаваясь, как всегда, в детали и многопланово преподнося картины действительности. Поэтому я счел за лучшее перепоручить отвечать на второй вопрос Сабаоту. Отвечая же на первый, сфокусировал внимание присутствующих на тех Долгожителях, которые совсем недавно организовывали Две религии — христианство и ислам в их лучших постулатах. Они помогали Сабаоту делать самую черновую работу в этом нелегком деле. Одного звали Огенезис, другого Прамусаламус, всем они были хорошо знакомы. Но никому и в голову не приходило, что именно они должны были поочередно занять место Визиря Урагана уже много Витков назад. В этом случае, конечно же, помогать мне и Сабаоту они бы уже не стали… появился бы кто-то другой.
Сабаот был пространнее в своем ответе. Он получил возможность блеснуть отточенными знаниями и с удовольствием воспользовался этим. Впрочем, никакого самодовольства на его лице не было и близко, лишь тень легкой поспешности, от необходимости втиснуть большой смысл в столь маленький объем времени и слов. Он стоял теперь перед всеми, немного правее меня, и выразительными, грациозными жестами подкреплял отчетливые фразы.
— Мы подошли, друзья мои, к теме большой и важной. Я так подозреваю, что Учитель неспроста затеял этот разговор и недаром именно мне поручил изложить тему. Он, как я понимаю, хочет, чтобы я не задавал ему вопросы, а сам отвечал на них. — Здесь он обернулся на меня, и мы друг другу понимающе улыбнулись. — Если я в чем-то буду ошибаться или неверно трактовать, надеюсь, он меня поправит…
Насколько я знаю из своего личного небольшого опыта и прогрессивных, накопленных эмпирическим путем знаний, любая энергия — это не что иное, как Духовный импульс, имеющий некий смысл бытия и реализующийся согласно воле, создавшей его Силы. Если попытаться выразить это с помощью образа, то ближе всего энергия схожа с бьющим из-под земли ключом, который выдавливается пластами земли через щель именно там, где для этого есть наиболее благоприятные условия. В этом образе Энергия выражена во всех составных частях: в Силе давления, принуждающего ее двигаться к месту доступного выхода; в составе воды, образованном не только химическими элементами кислорода и водорода, но и элементами почв, по которым она выносится на поверхность; в особенностях щели, которая становится путем для движения ключевой воды вверх. Наконец, в месте, которое будет местом выхода — насколько доступно оно для употребления этой воды всеми, кому она может быть полезна.
Энергия многогранна, и окончательная ее цель — стать достоянием кого-то или чего-то, в ком или в чем она могла бы продолжать существовать. Но как мы с вами знаем, энергия — это не просто совокупность перечисленных факторов, это еще и СОЗНАНИЕ, образуемое Волей и замыслом Пославшего ее. Именно благодаря этому она становится Самостоятельной Силой, дающей или вбирающей в себя нечто в окружающем мире. Ну, и тому так далее (одно из любимых выражение Сабаота). Извините, что столь отвлеченно стал говорить о вещах элементарных, но это сделано сознательно, чтобы стало понятно дальнейшее. Если вы готовы, то продолжу.
Прототем, выстраивая свою систему отношений, совершенно противоположных естественным, знал, что для поддержания всего в таком виде ему придется действовать со сверхъестественной осторожностью и, в то же время, с невероятной силой и скоростью, ведь подобного опыта до него не было. Чтобы сохранить Первоначальный Импульс захваченных им Энергий, он оставил за ними право чтить их естественный Корень — Волю их создавшую. В мире людей это получило название БОГА. В каждом существе это было ПРАПАМЯТЬЮ О СЫНЕ ОТЦА И ОБ ОТЦЕ. Однако, если бы все было именно так и без нововведений, то мир остался бы вне его системы. Поэтому, создавая свою систему, он целенаправленно подменял одни ценности другими, оставляя лишь внешнее сходство с подлинной сутью, порой лишь одни названия или одну только внешнюю оболочку. Таким вот образом он и пользовался единоличным правом и властью над Энергиями Первоначального импульса, вводя их в заблуждение относительно предназначения и способов реализации.
Да, да, я вас не разыгрываю, я ведь был его сыном, видел все воочию, даже принимал в этом непосредственное участие. Правда, тогда я не понимал настоящих ценностей, а альтернативы не было. Этим только себя и оправдываю. А сколько войн он вел, доказывая всем свое превосходство и правоту! Я поначалу тоже воевал за его интересы. А потом говорю: «Может хватит уже? Я — пас». Но его было не остановить никакими доводами. Он и по сей день воевал бы, не обернись я против него. Помню, как однажды он позвал меня и поручил одно незначительное дело. Меня удивило именно то, что дело было не стоящим выеденного яйца, но оно было каким-то противным, его вполне можно было поручить какому-нибудь чернорабочему любого ранга. Я выполнил поручение, скрепя сердце. А только много позже понял, что и как он делает. Он повязывает существа энергией несправедливости и бесчестия. Тогда ты либо с ними, либо — нигде. Понимая это, мало кто способен противиться его порядкам и законам стадного существования. Сам по себе, без поддержки Учителя, я бы ничего не сумел сделать против, так как там все повязаны, опереться не на кого и не на что. По подобию этого все создавалось и на земле, где справедливость, честь и порядочность стали существовать лишь в образе неких мифов.
Тайная роль религий
— Впрочем, я отвлекся… Итак, я остановился на том, что же он подмешивает в Истинные Энергии Истинного Бога, чтобы подчинить их своей системе. Обман, двуличие, подлость и предательство, замешанные на страхе, злобе и бессердечии. Вы спросите, какая же связь с Раем и экономией энергий? Практически прямая. Он решил, что ему все позволено в пределах Творения, и стал творить неслыханное по меркам Бога явление — СУД! Эта выдумка превзошла все доселе существовавшее. Он взял себе право распоряжаться судьбами не им созданных Сил! Не понимая простой истины, что каждый вправе выражать заложенную в него суть любым понятным и близким ему способом, а чтоб понять мотивы и движущую силу их, нужно буквально влезть в чужую шкуру! Именно тогда стало бы понятно, что у каждого есть оправдание тому, что он совершает, согласно личному опыту, представлениям, силе. Он же рассудил иначе: слабых и лишних, по его представлениям, решил задавить и сбросить вниз — в Ад, чтоб там его сподручные насильно забрали у них всю энергию через страдания, боль и отчаяние. А сильных и продвинутых вознести в Рай, в сферу, где Энергия может просуществовать гораздо дольше, как бы в экономичном режиме, поскольку там живут на всем готовом, и не требуется усилий ни на что. Энергию там отдают не под пытками, а — из благодарности! И вот для этого он однажды, сообразив что почем, воспользовался… да, да, вы правильно догадываетесь, — Сабаот лукаво смотрит на меня, — приходами на землю всем нам хорошо известной Личности, сидящего перед вами Повелителя Мира Первопричин — Саморожденного Сына. Но не думайте, что сам Повелитель ни о чем не догадывается, — Сабаот снова бросает взгляд на меня, — напротив, он пользуется этим в своих интересах, ну и тому так далее. Вы должны были заметить, что, приходя на землю, он постоянно ищет отнюдь не тех, кто себя провозгласил праведниками.
— О том, что попадающие в Рай — обитель Отдыха, расположенную примерно между Третьим и Четвертым миром, это еще не Спасенные Сыном, мы знаем. До дня Окончательного Суда спасенных нет и быть не может, так как жизнь и поступки любых Существ, где бы они ни находились, продолжаются. Но как же ими пользуется Прототем, ему-то они зачем, ведь по его меркам они — праведники, которых он на дух не выносит? — воскликнул кто-то сидящий неподалеку, даже не приподнимаясь, очевидно полагая, что его густой, но мягкий голос хорошо знаком.
— Ошибаетесь, выносит, и еще как! Он их лелеет! Это его авангард в борьбе за шанс остаться существовать. Когда Повелитель приносит Весть об Истинной Отчизне, то зовет далеко не всех, а лишь Избранных, отмеченных им еще до начала всей Истории. Ведь подняться в мир Двараки весьма сложно. Нужно стать безупречным Воином Духа и продемонстрировать эту безупречность в самых жесточайших условиях. Не многим это по силам. Но идеи его нравятся многим. Они возносят дух и умиротворяют душу.
Вот поэтому-то Изгой и берет идеи Сына и оформляет их в лжерелигиозные построения для большинства, которое ищет компромисса, будучи не до конца уверено в важности и безоговорочности своего выбора. Вы еще не поняли? Он завлекает не до конца очищенные души в свою сеть, предлагая компромисс между материальным комфортом земного бытия и перспективой посмертной Святой обители. Воистину: всякий, не презревший материальные условия, но пытающийся соблюсти закон благонравия — кандидат в Его Рай, а не в обитель Сына! В этот Рай он принесет всю свою энергию, все сдержанные и нераскрытые возможности и желания, весь подавленный такой псевдорелигией энергетический потенциал и тому так далее. И это станет достоянием Хозяина Того Места! Хотите его подкормить — нет ничего проще: станьте формально членом любой религиозной конфессии или секты и соблюдайте предписанные ею требования: молитвы, пост, медитации, безбрачие — все, что позволит вам сохранить энергию, но не даст права полностью владеть замыслом Сына Небесного Отца, которого вы будете представлять чем угодно, но только не тем, чем и кем он является на самом деле.
Можно смело сказать, что Прототем создал свою систему экономичного потребления энергии на Базе того, что регулярно приносит сюда наш Повелитель — Сын Отца. А тех, кто не умеет использовать энергию экономно, он превращает в строительный материал, выкачивая из них все до последнего. Он в материальном эквиваленте дает им все, чего хотят, но в качестве платы взимает жизнь и энергию еще во время существования на земле. Они становятся его донорами-камикадзе. Таких людей большинство, начиная с богатых и ненасытных и заканчивая вконец обнищавшими наркоманами. А после смерти он посылает их никчемные, выкачанные души в место окончательного разложения, как садовник бросает ботву в компостную яму — в Ад. И «праведным» говорит о них, что они «грешники». Однако плодит их ни кто иной, как он сам, давая им право выбора именно на такое самоуничтожение. По большому счету, оно не особенно-то предпочтительнее участи тех, кто будет потом медленно обобран в Раю. Просто Жизненная духовная Сила «грешников» слабее, она загрязнена и менее пригодна для чего-то по-настоящему полезного, с ними и счеты сводятся гораздо быстрее: в рамках их земного бытия. Из этих энергий Изгой возводит практически все Построения в пределах Двух миров. Все социальные, культовые и экономические образования, включая учебные заведения, заводы, предприятия, воинские формирования и так далее — все, что ценится людьми и Богами и появляется по их желанию, как «жизненно необходимое». Одно из последних его построений — тот самый Советский Союз, в который скоро будет заброшен Повелитель, как вы все прекрасно знаете.
— Но тогда кто же вообще может попасть в Верховную Обитель — Двараку? — спросил один из сидящих рядом молодых Богов, с неподдельным удивлением вскидывая смешные белесые брови.
— А ты, Фастар, надо полагать, там еще не был? Не совершил пока дел, достойных Двараки. Вот когда совершишь, тебе все станет ясно. Это другой вопрос. Сейчас глубоко касаться его не буду. Учитель поручил осветить тему роли Изгоя в его деле. А я и этого пока не могу сделать…
А если кратко, то попадает в Двараку только тот, кто сливает себя целиком с Душой Сына Отца, переплетая свои интересы, взгляды, чаяния, намерения, быт, способы самореализации и тому так далее с аналогичными проявлениями самого Сына. Как правило, для этого необходимо иметь перед собой живой пример. Поэтому-то и благословенно время Приходов, так как именно тогда больше шансов увидеть Его, уподобиться Ему, настоящему, а не тому лживому Образу, благодаря которому Изгой собирает уже свой урожай.
Именно в это время появляется больше возможностей «проскочить» в Мир Первопричин, выбраться из этого колодезя мрака, плена, боли. Суметь родиться в такое время — редчайшее благо, которое дается одно на миллион. Сейчас на земле около пяти миллиардов одних только людей. Как вы думаете, есть ли среди них хоть один младше двух лет, который не прошел бы жесточайшего отбора и не прорвался в Восьмой мир путем суровой конкуренции и борьбы?.. Далеко не каждому дано право одновременного с Сыном существования на земле! Много званых, но мало избранных, как он говорит; далеко не все из «прорвавшихся» доживут до момента, когда Сын станет мерилом земных ценностей…
— Да, Батька, отвлекся ты изрядно… Нельзя ли было как-нибудь покороче? — это вставил свою реплику один из седовласых, много познавший на своем веку и посчитавший, видимо, этот ликбез излишним.
Сабаот на пару секунд задумался. Потом произнес:
«Мы куда-то спешим? Да, я немного отклонился от темы, но кто внимательно слушал, сейчас поймёт, что это не отвлечение. Я начал с того, что такое энергия, так? Сравнил ее с ключом, бьющим из-под земли. Затем рассказал о том, что Прототем, зная эти свойства Энергий, не отклонил их, а видоизменил, постепенно подменяя одни ценности другими. Таким образом, он изменил их Вид и суть в нужном для себя направлении. Далее, я объяснил, что цель этого проста: не дать Существам увидеть в словах приходящего Сына принципиально иной Путь, но увидеть там лишь средство сохранения энергетического потенциала. Без кардинального изменения условий существования внешних форм. То есть, речь идет о религии, главой которой становится кто угодно после Сына, только не он сам. Таких людей ПРОТОТЕМ забирает в свой Рай, где медленно выкачивает из них жизненную Суть, постепенно усыпляя в блаженной летаргии, рано или поздно обрывающейся полным прекращением существования.
Каковы эти люди, спросите вы? Они, как правило, однотипны. Это — религиозные гордецы и фанатики, ритуальщики и обрядолюбы, буквоеды и цитатопроизносители, священники всех мастей, зацикленные прихожане, разделяющие Бога на церковного и чужого. Это верующие, не желающие видеть Единство Божие, чтящие только свою конфессию, воспитанные в вере предков, а не обретшие Бога самостоятельно. Сектанты всех мастей, обожающие особенности своей секты и ставящие их превыше всего; это книжники и фарисеи, ставящие во главу угла свою сомнительную праведность и от людей полученную грамотность и тому так далее. Это также слепые последователи всех религий, идущие по пути веры не потому, что познали Идеи Сына и его Суть, а потому что либо устали от совершения бессмысленных поступков, либо пристроились, либо нашли себя в этом благодаря особенным талантам и дарам; либо просто желали обрести некий покой от суеты и иметь отдушину в мир лучший. Вот далеко не полный перечень неисчислимой армии Прототема, занявшей на земле все ключевые позиции и охраняющей от основной массы врата в Истинный ПРОХОД.
Думаю, не нужно приводить многочисленные примеры того, как эта «святая братия» обходилась с Сыном во дни его приходов на землю и с его последователями, после его ухода?! Сначала их не видели в упор и не воспринимали, затем, когда это становилось невозможным, гнали и убивали, ну и, напоследок, когда появлялась возможность говорить за них — искажали, затирали и видоизменяли образ, идеи, суть. Можно без преувеличения сказать, что они достойно выражали и выражают суть того, что Прототем проделал с ними в былые времена, вернее с Энергией, составляющей их Суть. Он исказил их, теперь они делают то же самое, выражая свою лживую суть. А за это удостаиваются «лучшей награды» — Рая. И потом идут туда, даже не подозревая, что служат ему, как корова доярке и мяснику. При этом Сын Отца, наш с вами Руководитель, всегда называл эту Силу «Лжепророком» — своим идейным противником во все приходы на землю, когда я помогал ему становиться человеком.
Что касается меня, то я не увидел себя ни в одной из этих убогих ролей. Любой, поступивший так же, найдет ту же ДОРОГУ, что некогда Открылась и мне, привела к Настоящему Отцу Миров, а не в липовую аллею ожидающих Небесного воздаяния лишь за то, что они просто-напросто ЖИЛИ!
Да, сейчас я косвенно принимаю участие в формировании этой обреченной армии, коль скоро помогаю организовывать религии на земле. Можно подумать, что и я виновен в таких плачевных результатах. Но тогда можно сказать, что и корова виновата в том, что мясник видит в ней только тушу. Создавая религии, я даю образ, эталон, который един для всех. При этом от каждого требуется пропустить этот эталон через свою душу, прапамять, а не верить лишь буквам, традициям, авторитету церковников. Каждый, проделавший это, вполне может осознать, что религия и ее земное учреждение — вовсе не одно и тоже. И тогда он может прозреть и совершить Деяние, достойное Двараки. Путь куда и будет отныне открыт. И главным критерием истинности является лишь одно: способен ли будет такой верующий узнать Сына в образе человека и подчиниться ему, доверяя ему заботу о своей душе! Ведь на небесах Сын точно такой же, как и на земле! Не можешь узнать его на земле, как можешь надеяться узнать на Небе?
А теперь вернемся к вопросу: Прототем создал Рай и учредил систему экономичного использования энергии. Как это реализовалось на практике среди людей? Теперь скажите, ответил я на ваш вопрос или нет?
Молчание было лучшим ответом. Сабаот удовлетворенно осмотрел всех, взглядом спросил меня, можно ли ему закончить, и только после этого отошел в сторону и присел на прежнее место таким же невозмутимым, каким встал. Пространность и значительность его речи вызвала некоторый анабиоз в мыслях и чувствах сидящих, никто не хотел нарушать созданной атмосферы. Это мог сделать только я. И я сделал это, когда почувствовал, что высказанное Сабаотом вполне улеглось и переварилось в умах присутствующих. Теперь им требовалось логическое завершение.
*В сумме получается двадцатизначное число.