(События в мире Богов)
Невольные осведомители
Когда оба Эгрегора зашли в комнату, где их поджидали двадцать два Исполина Первого Круга, первое, что им бросилось в глаза, — огромный, уставленный яствами стол. Его нельзя было не заметить, потому что такие столы накрывались лишь по случаю больших пиров, когда отмечались важные и знаменательные события. Хотя можно было бы назвать этот стол «ломящимся от всевозможных напитков и продуктов питания», попробую сформулировать проще: на нем было буквально все, что так или иначе употребляют в пищу. Попировать здесь любили. Банкеты устраивались по поводу и без. Такое отношение к званным обедам было заведено давным-давно, и никто уже не помнил кем и когда.
Боги были одеты во все белое, ниспадающее до самых пят. Здесь любили свободную одежду: ее трепал ветер, гулявший между раскрытыми настежь огромного размера сводчатыми окнами. Сами окна представляли собой диковинное зрелище: сверху они были сделаны из полупрозрачных витражей, с изображением семидесяти двух Исполинов, а от середины застеклены переливающимися всеми цветами радуги пластинами. Одна створка открывалась наружу, другая — внутрь. Рамы окон были сделаны из материала, напоминающего мрамор, но только просвечивающий, с прожилками. Свет причудливо проходил через все это разнообразие и создавал неповторимый колорит необыкновенно разнообразного освещения.
Обходительность Исполинов в полной мере проявилась тогда, когда появились их представительницы Прекрасного пола. Многие, находясь на земле, думают, что на Небе половых признаков не существует. Это заблуждение, целиком и полностью вызванное отсутствием персонифицированных представлений о Сути Энергий. Энергии всегда разделены на мужские и женские, везде и всюду, вплоть до Моего Отца, который также является и Моей Матерью, когда предпочитает проявляться в Созидательно-рождающем аспекте. Собственно говоря, женщины — это отображение Энергетического Купола Миров, мужчины же — наполнение этого Купола. Таким образом, как и всякая оболочка, будь то этикетка, фантик или обложка — женщины призваны привлекать, но без мужского наполнения такая оболочка пуста, бесплодна и бессмысленна. Мужчины же могут существовать и без энергетической оболочки, но совершить существенный сдвиг в своем и Общем развитии им тогда неизмеримо сложнее, ввиду того, что нет привлекательного стимула, который они и наблюдают в виде женщин. Существуют еще андрогины, смешанные энергии, но они — более примитивная форма жизни, которая в данный момент не развивается в мире Промеи. Развитию подлежат лишь разделенные энергии. Когда-то в будущем, многие из них сольются. Но до этого еще далеко.
Итак, с появлением стимулирующего Начала зал преобразился. Исполины все как один стали улыбчивыми, юморящими по поводу и без, словно мальчишки. Они заискивающе заглядывали в глаза своим подругам, заметно меньше общались друг с другом, проявляли излишнюю деловитость в абсолютно второстепенных, ничего не значащих вещах. Именно по их примеру, в свое время, и люди стали вести себя также.
Зал наполнился особыми ароматами, исходящими от платьев благоухающих дам. Шуршание одежд и мелькание открытых частей тела заметно усилилось, а говор перешел в гул. Настроение у всех сразу поднялось, что тут же не замедлило сказаться на общей атмосфере. Ярче засветился воздух, ветер стал уступчивее и нежнее, даже птичье пение за окнами стало каким-то более утренним что ли, то есть таким, каким на земле птицы приветствуют разве что восход.
Вот в такую атмосферу и окунулись Эгрегоры Языка и Письменности, когда перед ними распахнули двери «банкетного зала». Я специально описал эту атмосферу, чтобы стало понятно произошедшее далее.
К Эгрегору Языка, подметая пол длинным шлейфом сиреневой накидки, подошла Валаолия — Небесная Супруга одного из Исполинов, красивая, уверенная в себе, слегка насмешливая особа. Большие ее глаза были подчеркнуто внимательны, и взгляд излучал потребность заботиться.
— Здравствуй, Эгрияз. — Промолвила она, изображая легкое смущение от того, что подошла первой. — Ты тоже в числе приглашенных? Пойми меня правильно, но такая честь довольно редко выпадает существам твоего уровня. Значит, ты либо сделал что-то очень значительное, либо… (она как бы задумалась)… либо просто стал очень близок кому-то из наших. Я угадала?
— Что вы, сударыня, я не настолько продвинут, как вы и подобные вам. Мне достаточно того, что меня пригласили в качестве зрителя. Ваше внимание ко мне вряд ли окупится. Если я вам интересен как представитель Низшего Уровня Управителей, то, пожалуй, наш разговор мог бы состояться в другом месте и не столь равноправно. Я уважаю Иерархов, чту вас и вашего супруга, и поэтому искренне удивлен таким вниманием. Наверное, не меньше, чем вы моим здесь появлением.
Валаолия нисколько не смутилась, как я уже сказал, она была настолько уверена в себе, что не замечала ничего нехарактерного в своем поведении и в поведении окружающих. Она тут же перевела взгляд готовых вот-вот расплескаться глаз на другого Управителя. Его реакция была иной. Он явно замялся. Не долго думая, она тут же подхватила его под локоть и, уводя в глубину зала, стала о чем-то оживленно болтать, по всей видимости, очень ему приятном. Эгрегор языка только причмокнул языком и немного скривил рот, а затем перевел пытливый взгляд в дальний угол огромного помещения, пытаясь увидеть что-то поверх голов. Он никак не мог понять, кому тут оказался нужен, да еще и в такой момент.
Спустя несколько минут к нему подошел один из Хозяев и, велев садиться за стол, небрежно показал примерное место. Все мало-помалу стали набиваться за большой, оригинально уставленный блюдами стол. Спутник Эгрияза (а это имя, напомню, происходило от сокращения полного титула) уже сидел возле жены Иерарха и наслаждался ее неустанным трепом. Ему доставляло удовольствие то, как она извращала звуки, вернее то, как кокетливо она это делала, пользуясь женскими чарами и магнетизом. Она произносила их так, словно это были обычные звуки низшего мира, в результате этого те сильно искажались и выглядели пародийно. Она при этом выглядела очень мило, как озорница за спиной школьной учительницы, придавая лицу то наивное, то виноватое, то лукавое выражение. До Эгияза долетело: «Вот ешли пы фсе моклы пыть таккимм ше яко мой Шупрук, мирр тафно тоштык пы шофферженштв!» Послушав немного это издевательство и понаблюдав за откровенным флиртом, он не смог не вмешаться, пользуясь тем, что так и остался без чьего бы то ни было внимания, с тех пор как сел за стол.
— Уважаемая Валаолия, наверное, не совсем владеет способом передачи речи на языке низшего мира? Если ей будет угодно, то могу дать несколько бесплатных уроков.
— Ну что вы, дорогой, это у меня такие… как это правильно… — забавы. Мне нравится перемешивать звуки разных миров и смотреть, что получится. — А вам не приходило в голову, что вместе с этим вы перемешиваете Энергии этих звуков? Такие эксперименты чреваты гибридными порождениями в мире материи. А там уродцев и так хватает…
— Дельное замечание… Но это уже забота моего мужа — следить за сосуществованием видов. Ему же тоже чем-то заниматься надо.
— Позвольте вам напомнить, что ответственность — это нечто не зависящее от нашего желания или нежелания ее принимать. И ее нельзя переложить на других. Наши поступки сами обуславливают притяжение развязок и меру ответственности.
— Мне хватает собственной силы преодолевать последствия своих поступков! — уже без улыбки, но еще силясь сохранять непринужденность разговора отвечала Валаолия.
— А берете ли вы в расчет фактор вмешательства иных Судей, нежели Иерархи?
— А разве они существуют? Покажите мне хотя бы одного!
— Хотя бы одного? Да не позднее как на той неделе Иерархи имели счастье с ним общаться вплотную.
— Вы имеете в виду Сына Неопределенности?
— Возможно, он и так может называться. Я его знаю как Проводника Намерений Бога.
— А какого Бога вы имеете в виду?
— Да уж не того, которого имеете вы…
Валаолия откинулась на спинку кресла, словно для того, чтоб ее не достал невидимый удар. Этот парень начинал нравиться ей все меньше. А тот, что рядом, на этом фоне, тоже потерял для нее интерес, потому что вынужден был молча наблюдать, как Некто ниже рангом, учит ее, Повелительницу всех Эгрегоров и их Эманаций, уму-разуму. Неизвестно чем закончилась бы сцена, не вмешайся в разговор один из Исполинов. Он сидел как раз напротив Валаолии, чуть слева от Эгияза и невольно стал свидетелем.
— Как я понял, вы, молодые люди, приглашены сюда в качестве гостей? Люблю молодых и инициативных, сам когда-то таким был… Но времена меняются. Вы говорите, есть какие-то Судьи помимо тех, кого ставим Мы? Согласен, такое возможно, учитывая недавние оглушительные заявления Аватара. Но где гарантия того, что он сам все знает доподлинно и не присочиняет по ходу дела для облегчения своей пропаганды? Кто, кроме него, мог бы подтвердить его слова?.. Молчите? То-то же. Не стоит повторять чужие идеи, недостаточно убедившись в их состоятельности. А тем более вестись на все с виду такое экстравагантное… Это плохой тон, друзья мои. Лучше давайте перекусим чем Бог послал и воздадим Ему Славу. Кстати, о Сыне Неопределенности. Вы знаете, что это за праздник? Вам не сообщили? Вот досада. Это праздничный обед в честь того, с кем вы сегодня имели честь общаться, его самого — аватара. Точнее в честь его скорого отбытия.
Эгрияз нашел в себе силы не сдаваться: «Что-то я не вижу здесь виновника торжества». На это отреагировала снова Валаолия: «Правда? Его приглашали! Наверное, ему некогда, или он снова не желает…»
Эгрегоры понимающе переглянулись, но промолчали. А Исполин посчитал, что такого ответа вполне достаточно: «Мы уважаем традиции, вот и вы тоже, раз здесь… Ну, а ему не до нас, должно быть, он к традициям равнодушен, это общеизвестно…» С этими словами он молитвенно сложил перед собой руки, обнажив их по белоснежные локти, и запел длинный Гимн. Этот Гимн тут же подхватил хор разнотоновых голосов. Трапеза началась сразу же после пения, и сквозь звон посуды стало трудно что-либо разобрать. Имя аватара больше не упоминалось.
Когда с первыми блюдами, обильно залитыми вином, было покончено, и посуда убрана прислугой, образовалась небольшая пауза перед появлением вторых. Этой паузой тут же воспользовались те, кому было поручено. К раздобревшим Эгам подсели две приятного сложения Нимфы и своим фривольным поведением расслабили их окончательно. Те перестали замечать, что творилось вокруг, и если судить по их виду, не пытались осмыслить нелепейшую ситуацию, в которой оказались. Этим Нимфам, которых на земном языке назвали бы спецагентами, достаточно было десяток раз провести ладошками по головам Эгрияза и Эгриписа, как произошло то, что я и предполагал: практически вся информация нашей беседы тут же оказалась считанной и переданной воздушными поцелуями в нужном направлении. Далее события развивались по вполне предсказуемому сценарию.
Стратегия Изгоя
Получив исчерпывающие сведения, Визирь Урагана был на докладе у непосредственного Владыки — ПРОТОТЕМА, Царя Видимых Миров. Я чаще всего называл его Локальным Богом, а если иронизировал или хотел подчеркнуть свое к нему отношение, то Изгоем.
Описывать эту Фигуру затруднительно. Первоначальный внешний вид Прототема был довольно оригинален: он имел голову льва и туловище дракона. Отсюда и происходило его имя, означающее предка, основателя и царя всех Тотемов, то есть Богов, в их первоначальном виде*. Но таким он был лишь до сотворения человека, а после ПРОТОТЕМ присвоил себе образ человека: седовласого и седобородого, умудренного знаниями Отца всего сущего. Но то был лишь образ для впечатлительной публики, на самом деле он выглядел лет на сорок: высокий, темноволосый, волевой и жесткий тип. Если он не успевал или не хотел надевать маску, то его видели именно таким.
Как любой Бог он обладал Силой и Мощью, но было нечто и сверх того. Он обладал Независимостью и Обособленностью, был над Всеми. Потому и считался Владыкой миров. Со мной отродясь не дружил, предпочитал даже не встречаться лично. Очень строго за этим следил. Под его непосредственным началом находилось десять Сверхангелов-Сефиротов, семьдесят два Исполина-Гения, две тысячи пятьсот Легионов Старших Божеств и тридцать три тысячи Легионов Средних божеств. Чуть особняком, но, тем не менее, подчиняясь непосредственно ему, держалось Воинство Низших Духов, число которых достигает примерно двести миллионов. И, разумеется, остальные духи, демоны, джины и гении напрямую зависели от него, его политики, воли и капризов. Он же мог не причислять себя ни к Сверхангелам, ни к Исполинам. Мог позволить себе рассматривать себя Выше всего известного доподлинно, а недоподлинное — отвергать. Именно потому и Исполины, даже целиком веря и доверяя мне, предпочитали не принимать открыто мою сторону — они находились в зависимости от него, я же нес им одни только проблемы и неопределенность, невольно подпадая под понятие «недоподлинного». А переломить ситуацию в свою пользу мне пока не удавалось.
По натуре Прототем был похабник и самодур, поэтому очень обожал придумывать незатейливые, прямолинейные и циничные афоризмы и анекдотики. Например, именно ему принадлежал шедевр обо мне: «Он к нам приходит и уходит, а кушать хочется всегда», подхваченное Богами и вслед за ними людьми в широко известном варианте. Среди других, наиболее известных выражений встречаются и такие: «люблю повеселиться, особенно пожрать», «меньше знаешь — крепче спишь», «зачем любить, зачем страдать, ведь все пути ведут в кровать!», «стоять, бояться!», «тяжело в лечении — легко в раю», или такие менее известные шедевры как: «листья облетели, отцвела капуста, до весны угасло половое чувство». Правда, сейчас ему было не до шуток.
На этот раз он уловил мое Намерение, как никогда раньше быстро. Бывали времена и получше, когда я рождался у влиятельных родителей, у богатых и независимых. Теперь, понимая всю серьезность положения и надвигающихся перемен, он изначально отрезал мне подобные пути, чтоб не мог пользоваться привилегиями, которые, как он считал, придуманы им. Он хотел сразу и бескомпромиссно поставить меня в полную зависимость от него во всем, чтобы я не мог ничего получить по законам его мира и развития. Мне, по его замыслу, предстояло остаться один на один лишь с собственными достижениями и порождениями, которых, как он считал, — кот наплакал. Он был тверд в решении сделать меня не только сиротой, как последнее время происходило практически постоянно, но и не дать никаких покровителей или благодетелей. В общем, хотел полностью перекрыть все «легкие пути». И в то же время именно ему, как никому другому, не терпелось посмотреть, как же я поступлю в такой ситуации. Визиря Урагана он позвал для обсуждения именно этого вопроса. Собственно, и «Считывание информации» было подстроено для того, чтоб четче сориентироваться в моих планах и сформулировать свои.
Верховный Исполин или, как подобострастно называли его подчиненные, Глава Истины мира Сущностного, вошел в приемные покои Изгоя уверенной походкой завсегдатая. Они давно и крепко дружили. Причин для этого было более чем достаточно. Первой и главной было то, что оба принадлежали к одному сословию — Первовластителей. И хоть Визирь Урагана был неизмеримо младше и ниже Владыки миров, он пользовался уважением и расположением своего Господина как брат. Никаких лишних церемоний между ними не было. Секретов тоже.
— Здравствуй, братко!
— Приветствую тебя, Повелитель.
— Проходи, садись, о напитках я уже распорядился. Искренне рад тебя видеть.
— Взаимно. У меня для тебя, Прототем, важные новости.
— На это и надеюсь. Все-таки не даром хлеб-то свой ешь. Дай-ка я догадаюсь… Речь будет идти о… об этом… Избранном.
— Да, да, о Сыне Неопределенности. Он продолжает готовить какую-то акцию, которая, как обычно, направлена против верхов нашего мира. Это я понял из его же слов. Его настойчивость поразительна. Как поразительно и то, что он продолжает действовать в одиночку! Упертый, как баран! Я бы на его месте давно уже привел армию из Других миров и совершил то, что собирается. Если, конечно, такая армия и такие миры действительно существует, не считая банды Сабаота. Он же растягивает это сомнительное удовольствие на многие века и даже тысячелетия. Какой-то мазохист! Все делает в одиночку, в пику нам и по-своему!
— Не скажи. Мне кажется, ты недооцениваешь его. На мазохиста он не смахивает, я видел, как он шел на Голгофу — он не хотел страдать. Садись сюда, клади свои бумаги… да не сюда, здесь… Правда в середине этого акта ему стало, в принципе, все по барабану, он утратил часть чувствительности, но сознание при этом работало четко… Возможно, его армия все время с ним или где-то рядом, иначе отчего бы он так самоуверенно себя вел и просчитано действовал? Да и дружков у него тут хватает, достаточно ему вылезти на поверхность, как толпы тут же начинают приходить в движение… Так что действует он не совсем в одиночку. Здесь нужны осторожность и побольше провокаций, чтобы вызывать его и их на открытость. Пусть он сам покажет свои козыри. Может, он действительно Сын какого-то там Верховного Бога, не отрицаю, мало ли, все может быть, при нынешнем раскладе, но ему придется это подтвердить не на словах. Пусть покажет себя обладателем таких сверхъестественных полномочий. Сам я ему ничего давать не собираюсь хотя бы на том основании, что он приходит и уходит, а кушать хочется всегда, как говорится. Если сможет навести здесь фундаментальный порядок и надолго — буду только рад. В конце концов, у нас демократия. Могу дать порулить! Хэ, хэ, хэ. Но это отступление от темы. Что там у тебя, выкладывай!
Визирь Урагана, удобно устроившись в покрытом бархатом кресле- качалке напротив большой картины с изображением какой-то вакханалии, самодовольно затянулся кальяном, вытянул ноги в сторону пощелкивающего горящими дровами камина, прикрыл глаза и медленно начал речь.
— Наши сумели считать информацию с только что обработанных Избранным Эгрегоров. Ситуация, которую он планирует спровоцировать на земле, довольна проста. Зная ее, можно действовать совершенно определенным образом, и уж, в любом случае, контроль за его действиями теперь заметно усилится. Первым делом он намерен где-то на уровне Седьмого мира собрать преданных ему Просвещенных в виде Силовых полей, затем придать им вид, форму, суть, одним словом сконструировать из них нечто схожее с Эгрегорами. Упор будет делать на язык и письменность. Поэтому их и пригласил. Короче говоря, он будет менять Управителей тонкого мира, как я понял, и формировать новый этнос. В общем-то, ничего нового. Такое уже бывало. Дальше, как нетрудно догадаться, он собирается передать им полноту власти и постепенно заменить или вытеснить тех, кто этой властью обладает сейчас, то есть нас. Вот это уже из ряда вон. Ну, а о тебе я уж и не говорю. Он тебя игнорирует категорически. Какое место он для тебя готовит, можно себе представить, исходя из его отношения…
«Знаю, знаю, — перебил Прототем, вздохнув, с выражением лица, как у дрессировщика, смирившегося с непослушным зверем, — не нагнетай, у него ко мне неприязнь личная и очень древняя, хотя я виноват только в том, что родился и построил этот мир, не посоветовавшись с ним… но кто тогда знал, что он вообще существует, едрит его в корень! Я тут, понимаешь ли, понастроил, понаплодил и вдруг — нате, является хозяин! На что он рассчитывал?» Прототем также уселся перед камином, но не откинулся и не засосал трубку, как Визирь, а наоборот, согнувшись, положил руки на колени, и языки пламени зло запрыгали в его зрачках.
Потом добавил, спохватившись: «Но он еще не раз пожалеет, что не хочет сотрудничать, бескомпромиссность ему выйдет боком. Как всегда. На этот раз я позабочусь о нем всерьез! Полностью ликвидировать его невозможно, сам знаешь. Мы, к сожалению, не смогли выяснить, где корень этого Изззбранного, и кто там его Избрал; а не обрубив корня — его не уничтожить. Но вот условия создать не те, что он хотел бы — святое дело! Как говорится, куй железо, не отходя от кассы! Давай-ка обсудим именно это».
Внесли широкий овальный поднос с золоченым кувшином и двумя инкрустированными каменьями бокалами. Поставили на небольшой стильный столик, поклонились и вышли. Как только дверь закрыли с другой стороны, Прототем протянул руку к бокалу, взглядом предложил напарнику сделать то же самое, они звонко чокнулись, кивнули друг другу и хорошо приложились. После этого вытерли рты лежащими тут же хрустящими от чистоты салфетками, бросили их в сторону и продолжили беседу. Прототем заговорил с таким жаром, будто он давно ждал этой минуты и готовил для нее речь. Впрочем, это так и было.
— Знаешь, братко, наше дело делается не первый Виток. Мы уже не молоды, опыт, сын ошибок трудных, какой-никакой есть. Все у нас относительно спокойно решается и регулируется. Но периодически приходит Некто, кому, почему-то, лучше нас известно, как тут все должно быть. Не хочу выглядеть снобом, но мне лично по душе то, что сейчас, и в том виде, в каком оно есть. Почему кто-то должен за меня решать, как мне жить, руководить, какие реформы проводить, к чему стремиться?! Я получил права не от него, я в глаза не видел Того, кто дал всему право существовать. Отчего же мне не жить, как хочу? Кто не видит в моих рассуждениях логики — пусть плюнет мне в лицо! Они же, эти прихвостни избранного, предпочитают лезть в обход моих достижений. При этом нахально этими самыми достижениями пользуются, как будто я им еще остался должен! А ведь тут все полито моим потом, я потратил целую жизнь на то, чтоб добиться хоть какой-то системности, хоть какой-то гармонии в существовании видов. Я за них отвечаю. Или, может, пчелы станут сытее от проповедей этого Избранного? Или, может, волки захотят на Его Небеса? Да сколько волка ни корми, как известно, он все равно подлецом смотрит! Пришел бы он в паучий мир со своими идеями, я бы посмотрел, как интересно события развивались!..
— Прости, что перебиваю, я понимаю, о чем ты, но сейчас ты необъективен, — осмелился влезть Визирь Урагана, демонстративно положив руку на бумаги, как бы делая упор на их содержании. И убедившись, что Прототема еще не понесло, что диалог пока возможен, продолжил:
— Паучий мир принял бы Избранного без лишних церемоний, ты же знаешь. Пчелы и пауки, почувствовав данные ему Свыше Энергию и Силу, тут же всем скопом перестали бы служить системе и перекочевали туда, куда он позвал бы, и в том качестве, которое предложил… Это так, тут против фактов не попрешь. Примеров сколько угодно. Взять хоть так называемые «вымершие» виды. Где они? Мы-то с тобой знаем, что они на самом деле давно сделали выбор в пользу его мира и покинули этот. Что там с ними — другой вопрос. Этого никто не знает. Может, его рай хуже нашего ада. Но то, что такое неоднократно происходило — отрицать бессмысленно. Сейчас на земле нет ни единорогов, ни грифонов, ни драконов, ни многих других существ, на которых ты когда-то надышаться не мог. Многих предателей мы сами уничтожили, но не все их души в Раю или Аду. Тогда где они?
Наша задача, как мне думается, как раз не допустить, чтобы он забрал к себе всех, и, в первую очередь, людей и Богов! Ты только представь, сколько исчезнувших видов, и вдруг однажды он приведет их в качестве войска в Седьмой, или, не дай Бог, в Восьмой мир! Нам мало не покажется, Владыка. Я помню первую Атаку Сабаота, меня до сих пор передергивает от этих воспоминаний. А Сабаот тогда недвусмысленно заявил, что свою силу получил от Пришельца. Не знаю даже, что их тогда остановило, могли бы еще несколько часов пошерстить наше войско и — привет. Остались бы мы с тобою в гордом одиночестве при своих интересах.
Медленно, будто неся тяжесть, переведя взгляд на вечереющее окно, добавил чуть тише: «Или, вообще, ты… один. Слава Богу, нам хватило ума другие миры сдавать почти без боя… А если так дальше пойдет…»
— Ты трясешься, чтобы остался хоть кто-то проводником твоих эманаций и послушным орудием. Это мне понятно. Жизнь без власти теряет для тебя и тебе подобных всякий смысл. Но сейчас я говорю не совсем об этом. Мои проблемы куда глобальнее! Зри в корень, братко, и это… не сри в своре!
С этими словами Изгой подался вперед, дотянувшись до кувшина, налил в оба бокала искрящийся шипящий напиток и жестом дал понять, что пора немного разбавить прозу жизни. Визирь Урагана не заставил себя ждать и тут же, последовав примеру товарища, запрокинул голову и осушил свой бокал. Через секунду глаза обоих повеселели. Этот напиток действовал довольно быстро. Он приободрял и возбуждал. Поэтому зависание в воздухе очередной проблеме не грозило. После непродолжительного молчания Прототем продолжил речь.
— Все это время я, как мог, сдерживал ситуацию. Были использованы все средства и возможности, чтоб притормозить Пришельца, но сделать это на уровне Седьмого мира трудно, практически — невозможно. Приходилось действовать в обход многих правил и норм. Но на то я и царь, е-к-л- м-н, свёкло-сахарный бабай, чтоб эти нормы были подо мною, а не наоборот. Помнишь, что я устроил с городами и даже со всей страной, которые избрал для своего итогового Появления Пришелец? Буквально задавил их в последнее столетие! Войны, революции, реформы, репрессии, голодовки, лагеря, атмосфера страха и единомыслия, липовые идеалы — столь крупномасштабной акции еще не знала История землян. Если сюда прибавить, что я вовлек в это едва ли не все страны мира и подавил малейшие попытки свободомыслия, то беспрецедентность моей политики просто превосходит все доныне известное. И что же? Что мы имеем в результате? «Оторвали, оторвали, оторвали у попа, не подумайте плохого, от рубашки рукава!» Как, говорится, с корнем. Ну и хрен с ним. Хрен-то с ним, а рукава-то с нами! А на кой нам рукава, братко?! Он себе новые сошьет. В какой там город собирался наш герой?
— В Севастополь, кажется.
— Кажется или точно?
— Кажется точно.
— И что смогли ему противопоставить?
— Не так уж и много. Пару войн, стиравших город с лица земли. Причем не фигурально. Но город восставал из пепла, словно тот Феникс! Правда, не одному ему досталось, но героизм именно этой Духовной Столицы сравним, разве что с Троей. С той только разницей, что сначала мы пытались уничтожить город, подчинить его неславянам, чтобы Сын Неопределенности не смог в него попасть в своем неумолимом качестве, а теперь должны будем еще и спасать от Троянского коня в лице опять-таки Сына Неопределенности! Во, подвезло. Столько возни из-за нескольких гектаров.
— Напомни-ка, почему не удалось поработить город?
— Причины, в основном, носили необъяснимый характер. Город дважды пал. Победа, казалось, была полной. Наши Устроители уже делали все для того, чтоб причислить город к иным государствам, системам, территориям. Нам практически все удалось. В первый раз город должен был стать столицей нового государства англо-французских колоний, охватывавших огромные территории. Во второй — частью Германской империи. Хорошие были задумки. Да только все пошло прахом! Если бы удались наши планы, то смогли бы с самого начала послать Сына Неопределенности на оккупированные территории, где нет никакой самобытности: ни языковой, ни культурной.
Все было бы зыбко и неопределенно. Стать в полной мере оплотом Верховных Сил ему бы там не удалось. Как в свое время было в Иерусалиме, при Понтии, помнишь? Однако вмешались некие Силы извне. Мы видели их как Огненных Коней. Те коняшки пронеслись над нашими построениями ровно три раза. Этого, к несчастью, оказалось более чем достаточно, чтобы исчез наш Дух и зарождающийся Менталитет. Остальное было делом техники. Несколько наших Генералов сразу же отказались вести боевые действия. Их земные эквиваленты поддались сомнениям и духу деструктуризации и деморализации, чем загубили все дело. Последствиями стало то, что мы вынуждены были создать хоть какие-то чисто механические заслоны на пути его продвижения. Мы сумели отнести место высадки Посланника на многие километры восточнее, в центр Сибири.
Когда он узнал об этом, то, как ни странно, нисколько не осерчал. Он вообще лояльно относится к любым инициативам. Сказал только: «Кошка скребет на свой хребет». Мы постарались представить ему это как требование момента и насущную необходимость. Он не поверил, но его самоуверенность позволила на это и многое другое закрыть глаза. Вообще, я тебе, Владыка, скажу так. Самое страшное у этого Избранного, что он со всем соглашается… — это мое личное мнение. Получается, что как бы ты ни крутил, у него все под контролем и везде своя выгода. Это откровенно бесит: на крест, так на крест, в Сибирь, так в Сибирь… Все наши меры — часть его плана, что ли?
— Ясно. А как быть дальше? Я знаю его упертость: если что-то решил, то не остановится на полпути. Севастополь-таки падет под напором этого Одиссея, будь он неладен! К тому же, меня интересует, где дислоцируются основные силы его земных помощников. Их-то вы догадались раскидать по сторонам? Печать Пришельца должна выдать их еще до снисхождения в Восьмой мир.
— Увы, Повелитель, это невозможно.
Прототем вспылил так, что чуть не подпрыгнул в кресле, выкрикнул возмущенно: «Как так, невозможно!? Кто у вас там заправляет, люди что ли?» Прототем показал этим, что явно нервничал, хоть и держал себя в руках. Визирь немного съежился, но ему было не привыкать и к такому обхождению.
— Это невозможно по нескольким причинам. Печать, о которой идет речь, накладывается на каждого поднадзорного человека в момент развоплощения, по ней потом легко определить, кто есть кто и как кем лучше управлять. Это-то да. И на Помощниках Сына она тоже должна была быть. Но ее нет… либо, просто их сейчас не существует, этих помощников.
— Что-то я недопонял твоих слов, Глава Исстины, — Изгой иронично скривился, — Он может и дурак, и со всем соглашается, не спорю, но не до такой же степени!
Визирь Урагана опять поежился в кресле, но, пересилив себя, выпрямился и сдержанно произнес: «Этих людей либо нет, коль скоро нет Печати, либо Печать недоступна нашему зондированию. Беспримерный случай. Раньше она всегда на них была! Но с тех пор, как он расквитался с тремястами шестьюдесятью — много воды утекло, не все было нам подконтрольно, владыка. Мы предприняли встречные меры и стали прощупывать потенциальных обладателей печати светоскопами. Никаких отклонений зафиксировано не было. Серьезных отклонений, имею в виду. А ведь по логике, их свет должен был тонкими нитями тянуться к наставничку! Ничего подобного на это раз не наблюдалось. Нас кинули, Владыка, мы не в курсе каких-то махинаций…»
— Вот это новости. Порадовал, называется… У меня под носом шайка заговорщиков, а я даже не имею возможности их отслеживать! Придется найти виноватых среди Исполинов… Или может, он решил поиграть один?.. Как- то не верится в такой безумный шаг… Хотя, кто его знает… Он непредсказуем до глупости.
— Предсказуем, предсказуем… Мы пошли другим путем. Его намерения переселиться в Севастополь будут осуществлены — ты прав. Мы сами в этом поможем, на определенном этапе. Значит, именно там он и соберет своих, и подготовит к своему генеральному выходу на сцену. Мы не можем узнать их — это до поры до времени, но можем помешать ему. Мы в состоянии помешать ему чувствовать себя в полной безопасности, отказать в стабильности. План предельно прост. Эта ловушка, Мой Повелитель, сработает стопроцентно. Он либо долго не сможет высунуться, либо ему придется пойти на крайние меры и обнажить свои планы, шаг за шагом.
— Ну-ка, ну-ка, это уже интереснее.
Прототем в третий раз наполнил бокалы, и те были снова осушены. Тут же беззвучно отворилась дверь, промелькнула фигура в темнофиолетовом облегающем одеянии и унесла посуду, на ее месте появились фрукты. Создалось впечатление, что за ними подглядывали и поэтому точно знают, когда заходить. Визирь хмурым взглядом проводил дворецкого и с хрустом сомкнул челюсти на первом попавшемся плоде, пожевал, сплюнул семечки и развернул отложенные бумаги.
— Итак, что мы собираемся осуществить. По нашим расчетам, которые совсем недавно подтвердились Наблюдателями, Пришелец появится где-то в Кемеровской области, это в центре Сибири. Вот здесь. Относительно спокойное место, шахтерские городки и поселки. Люди в некотором отрыве от цивилизации. Нам это на руку. Недавно он появлялся там и, как стало известно, лично принял участие в соединении будущих родителей. Так что он настроен серьезно. Раз у него есть план, значит, он у нас на крючке. До тех пор, пока он будет входить в Силу, обремененный земными оболочками, мы можем многое провернуть не в его пользу. Есть на этот счет несколько идей.
— Наконец-то вижу деловой подход. С этого бы и начинал. А то «единороги», «это невозможно», «еще одна Троя»!!! Любишь ты нервы потрепать! — Прототем тоже захрустел и заплевался.
— Иначе тебе было бы неинтересно — лукаво сморщился Визирь, — В общем, в узком кругу заинтересованных лиц мы разработали детальный план, который теперь хочу представить твоему вниманию. Мне кажется, тебе это должно прийтись по душе. Подробности изучишь после, а пока коснусь лишь ключевых моментов.
Ловушка
— Родится он у людей, которых мало что объединяет. Их мы, как всегда, устраним. Нет, не физически, это слишком примитивно. Да и смысл? Он привык иметь безупречный имидж. В данном же случае ничто от него не зависит. Значит, тут нам самое время и развернуться. Родителей разведем чуть ли не сразу, родственников настроим друг против друга. Его будем футболить между этими и теми, заставляя разрываться и не чувствовать никакой уверенности. Что-либо дать ему в социальном плане никто из них не сможет. Будет сиротой при живых родителях и с кучей бесполезных родичей. Родственников со стороны матери полностью нейтрализуем, со стороны отца — еще подумаем. Ну, это, тоже, в общем-то, не ново. Новым будет иное. Вместо нормальной семьи и школы поселим его в детдом! Приведем туда самых отпетых детишек самых отпетых родителей. А заодно и педагогов подберем соответствующих… Я вот знаю одну, указкой по голове любит дубасить…
— Да вы что там все, совсем рехнулись что ли? Вы ж сами толкаете его на Путь пророка! Идеальнее условия и придумать трудно.
— Правда? А как насчет того, что он в любом случае пойдет путем Пророка, но идти таким путем ему будет несоизмеримо тяжелее?
— Вы в этом уверены? Лично я — нет. Забыли о тех, которые все время привносят свои поправки — Его Силы? Из отпетых детишек он получит идеальных друзей, ревнителей дисциплины превратит в явные и тайные симпатизирующие элементы, а стены детдома станут лучшим монастырем для самовоспитания и вспоминания своих корней и задач!
— Согласен, Его Сила внесет свои коррективы. Что нам остается? Принимать все как есть. Иродов нынче найти трудно. Он постарался на славу.
— А что если родить его в какой-нибудь лачуге, вообще на окраине страны, где-нибудь в заполярном круге, в оленеводческом чуме? Чтоб выбраться оттуда, придется здорово постараться. А выберется, — захочет обратно! Приедет в столицу, ничего кроме оленей не видел, и будет с ним как в том анекдоте. Он: «Почем у вас эта гармошка?» Ему: «Эскимосам не продаем!» Он: «Откуда, однако, знаете что эскимоса?» Ему: «Потому что это отопительная батарея!»
Визирь Урагана откровенно расхохотался и вытер выступившие слезы.
— Ну, насмешил же ты меня. Сын Неопределенности — эскимос. Ха-ха- ха. Как они до сих пор терпят твои анекдоты?! Я ничего не имею против чукчей, якутов, эвенков и всех остальных прочих — добрые малые, но ты сам- то понимаешь, что городишь?! Это же не воздушный шарик, который легко можно перебросить ветром из конца в конец. Судя по всему, он управляет некоторыми событиями не меньше нас. Лично я не завидую тому, кто решился бы на такой отчаянный прямой вызов. Такого Бога просто сотрут в порошок, как явно Противостоящий эволюции элемент, никто даже не заметит его исчезновения. И правильно сделает. Можно действовать лишь в неких границах данной свободы. А ты сейчас предлагаешь выйти за пределы этих границ. Когда Сыном Неопределенности все уже намечено, ты можешь только варьировать его же собственным выбором, подбрасывая реалистичные разновидности того, что он как бы сам себе выбрал и чего захотел. Другие варианты отпадают. За тысячелетия работы и взаимодействия с ним ты бы уже должен был это уяснить.
Прототем слегка смутился, но тут же взял себя в руки и, не подавая виду, продолжил как ни в чем не бывало.
— Ты как всегда прав. Чукча не сможет перевоспитать Пришельца. Значит, нужно его обдурить тем, что сам желает. То есть: хочешь этих родителей — получи такие-то сопутствующие условия жизни, хочешь самоуглубленного познания себя — получи детдом, хочешь озарения — получи…
— Стоп, стоп. До этого мы еще не добрались. Как известно, это событие намечено им на период службы в армии. Точнее, он-то как раз рассчитывает служить в Севастополе, в ВМФ. Там же собирается осесть и выполнять миссии. Это далеко от Сибири. Но четкости понимания им данного вопроса нет. Он любит импровизировать и полагаться на авось. Кстати, мы тут на днях обсуждали Пришельца с друзьями и пришли к выводу, что наиболее адекватное имя его Бога — АВОСЬ. С нашей точки зрения, он все время действует почти без подготовки, спонтанно. — Здесь Визирь Урагана ухмыльнулся. — Вот мы и переориентировали все в пределах его неопределенной фантазии: вместо моря он получит океан, вместо полуострова Крым — полуостров Камчатку, вместо тысяч километров в одном направлении — тысячи в другом. Придраться не к чему. Дескать, ты указал только приметы, ну, а мы уж нашли похожее — не взыщи, если не то, но очень уж все как-то однотипно! — снова последовала ухмылка.
— Отлично! И на три года его в море! В отрыве от суши он будет, практически, безопасен и бесполезен. Да и режим службы на корабле таков, что не особенно «самоуглубишься». Там быстро в чувство приведут: все прошлые достижения за невостребованностью пойдут насмарку.
— Вот здесь ничего гарантировать не могу. Он собирается получить озарение на суше, а море и суша — это не совсем похожие элементы. К тому же про три года… У него все рассчитано. В 1991-м по летоисчислению людей он планирует обрести частичную свободу от системы. Но ты не переживай, и на суше мы ему такие создадим условия, что мало не покажется. Снова окажется между Сциллой и Харибдой. Эти два года запомнит на всю оставшуюся жизнь! Конечно, он останется самим собой, это безусловно, сомневаться тут не приходится, но позволим мы ему это сделать с большим трудом. Может быть, что-то и выиграем. Нам остается надеяться только на его ошибки.
Что же касается Севастополя, то ловушка заключается в распаде СССР, в котором он родится. В момент его приезда и еще Единства Империи, город будет закрыт. У них ты предусмотрительно ввел систему прописки, так вот прописки в нем он не получит, уж мы постараемся. Оставим его без штампа. Такой себе прямоугольничек, а какую играет роль! Когда же ему удастся закрепиться правдами-неправдами, это будет уже не СССР и даже не Россия, гражданином которой он будет на тот момент являться в силу подогнанных нами законов, а Независимое и Самостоятельное государство Украина! А уж мы-то позаботимся о том, чтоб эту самую Украину отдать в вечное и безвозмездное пользование каким-нибудь западным буржуа. Так что не мытьем, так катаньем отрежем его от славян и искусственно сдержим реформаторский пыл.
— Не-е-е, вы точно рехнулись! Из-за одного человека разделять Империю, над которой я так долго и упорно трудился! Вам что — мало того, что было!?
— Трудился-то не только ты, но и он. Эта империя все равно себя изжила. Избранный не поддался на твою провокацию: вниз раньше срока не полез, выждал, дал всему дойти до абсурда. Другого пути, Владыка, мы не видим, как, соблюдая формальные приличия, взять Сына Неопределенности под контроль и некоторым образом обуздать. Потом можно будет все восстановить, когда он найдет способ выйти из положения. Нам ведь не впервой проворачивать такие аферы. Сначала говорить и делать одно, потом, когда под это подстроятся — совершенно противоположное. Рано или поздно он решит эту проблему, с потерями, но решит. Нужно будет заготовить еще несколько трюков. Этот мир наш. Он здесь — гость, а мы — хозяева. Дадим же ему об этом узнать в очередной раз.
— А что с этой… как ее… краиной?
— Украиной, Владыка, — от слов «край» и «окраина».
— Не один ли черт, хоть окорок, лишь бы в глотке не застревала! Что вы там с этой провинцией задумали сделать? Каким таким буржуа отдать?
— Это не провинция, народ там проживает еще тот. Задумали переделать ее из Окраины в Буфер. Фактически это славянская земля, кстати, именно с нее-то Русь и пошла, побрал бы ее кто-нибудь, Русь эту… Так вот, Владыка, мы ее формально сделаем прозападной или проамериканской.
— И назовете страну «Буферия»? Ха-ха. А вы уверены в своих силах? Если это территория Руси, пусть даже и бывшей, боюсь, хлопот не оберетесь. Лично на моей памяти не было еще такого, чтоб эту Русь кто-то мог кому-то подчинить… Наследники Тимуджина** смогли. Да и то ненадолго. И вы уверены, что сумеете навязать им прогрессивные западные интересы, им — халявщикам, бестолочам и выпивохам? Да им кроме сала и горилки ничего не надо, если мне память не изменяет!
— Честно говоря, не очень уверены. Но пока Сын Неопределенности будет разбираться со своими задачами и способом их выполнения, мы-то сложа руки тоже сидеть не станем — у нас все рычаги: будем мутить народ, заманивать и оболванивать. Чем? Ну как обычно — калачом, — Визирь довольно потер руки и подвел итог, — вот пусть в таких условиях и попробует поговорить о миссии славян и замысле Бога на них возложенном. Эти же сами славяне его и пнут. Не, не, Владыка, культурно пнут. Мы своих прошлых ошибок не повторяем. Сам говоришь, бестолочи, халявщики и выпивохи. А что он им сможет предложить? Учитесь, люди добрые, работайте и не пейте? Да еще, чего доброго, снова объявит свинину запретной — украинцы на это не пойдут ни при каком раскладе, ты ж сам говоришь, им без сала и жизнь не мила! Да, с таким ученьицем перспективки у него, мягко говоря, не ахти какие. Так что, примут они запад или не примут, его-то все равно пнут. Он же к ним опять с пустыми руками пожалует, ха-ха.
— Смотри только, чтоб они тебя с твоей братией не пнули, а то ведь я тоже жалеть не стану, имей ввиду, братко… Ошибетесь — головы полетят косяком, как перелетные птицы. С Русью шутки плохи. Она, между прочим, тоже обожает этого самого твоего «АВОСЬ, ДА НЕБОСЬ, ДА КАК-НИБУДЬ». Гляди мне, чтоб у него и у этих окраинцев интересы не совпали. Чтобы эта самая Окраина вместо Буфера не стала вдруг Центром!!!
*Обэтомподробнеебудетрассказанововторойкниге.«Онзмееюизвивалсяирычаламорда льва» — цитата из второй части «Песни Песней».
**Тимуджин — родовое имя Чингисхана.