Первые подтверждения
Итак, не углубляясь пока в суть духовных прозрений, благодаря которым многое понял, приведу некоторые примеры того, как происходила «временная», физическая идентификация. Если в этом есть определенная логика, то придется подумать, а не сбрасывать со счетов по принципу «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Ведь только то, что логично, аргументировано и всесторонне объяснимо, можно детально изучать дальше, без угрозы попасть в капкан чьих бы то ни было предубеждений или западню личного самообмана. При этом не напрашиваюсь на оценку факта, просто демонстрирую его право на существование.
Для начала речь пойдет о небезызвестной Туринской плащанице, породившей столько споров и исследованной вдоль и поперек. Итак, какую же она оказала помощь? А она помогла понять главное: что изображенный на ней человек приходит на землю неоднократно, что он никогда не выступает в роли «нового пророка», а всегда — «того же самого». Впрочем, все началось даже не с Плащаницы.
Однажды, уже осознавая связь с создателями религий прошлого, но еще не понимая их идентичности, я пытался в связи с этим проанализировать важнейшие религиозные явления в мире. Картина была настолько нелогичной, что быстро завела в тупик простым вопросом: «Если Иисус всех спас, и христианство — самая истинная вера, как считает огромное количество людей, почему же после нее появилась еще одна мировая религия — ислам?» Ведь между этими крупномасштабными религиями всего шестьсот лет! Если допустить, что создание мировых религий — прихоть какого-нибудь талантливого человека, то почему после ислама в течении полутора тысяч лет так и не произошло ничего подобного? Получается, после Иисуса создать религию оказалось возможно, а вот после Мухаммеда — уже нет? Критерием данного факта могло оказаться только одно — личность создателя и стечение совершенно определенных обстоятельств, поскольку теоретически ничего выше и лучше факта воскресения из мертвых придумать было уже невозможно. С этой точки зрения христианство развило религию до максимально возможного. Но получалось, что не все определяется простым развитием религиозных идей.
Внимательно изучив найденное в нескольких флотских и городских библиотеках на тему ислама, вынужден был прийти к удивительным выводам. Во-первых, Мухаммед, основатель ислама, вообще не производил впечатления лжепророка, каким пытались его выставить многие христиане. Ни жизнь его, ни взгляды, ни Откровения, не могли быть рассмотрены с такой точки зрения. Это был человек совершенно незаурядный и в то же время — самый обычный, всем доступный. Самым удивительным было то, что он вдруг оказался мне необычайно близок, понятен и симпатичен, так как напоминал мне меня самого, во всяком случае, в описании Веры Пановой и Юрия Вахтина из их книги «Жизнь Мухаммеда», которая публиковалась тогда в журнале «Наука и религия».
Во-вторых, оказалось, что Мухаммед, как и я, с детства знал о своем каком- то необыкновенном предназначении! Сохранилась история о том, как он, путешествуя с караваном дяди, однажды остановился у одного христианского монаха по имени Багира, и тот вдруг что-то «заподозрив», велел мальчику раздеться. Осмотрев его, монах сделал однозначный вывод: «Среди вас пророк, посланный к вашему народу, берегите его как зеницу ока!» То есть, Багира, согласно преданию, знал какие-то внешние отличительные телесные признаки, описанные в таинственных книгах. На один из них, наиболее убедительный, он указал дяде сироты — Абу Талибу: особой формы родимое пятно между лопатками, размером с крупное яйцо. Все караванщики после посмеялись над этим, дескать, ну давай, Абу Талиб, слушайся теперь своего племянника. Но Мухаммед этого не забыл. Не забыл этого и Абу Талиб, который хоть и не нашел впоследствии в себе сил отказаться от идолопоклонничества, но до самой смерти защищал Мухаммеда от нападок и гонений соплеменников. Впоследствии Мухаммед охотно показывал это пятно, называемое «печатью пророка», своим друзьям, от которых мы о нем и знаем.
Логика, которой я руководствовался в «расследовании», подсказывала: существуют какие-то телесные признаки и среди них — некое пятно, как своего рода отличия «истинного» пророка, так как на него указывал древний христианский монах. Он, следовательно, должен быть в такой ситуации более или менее беспристрастным. Подыгрывать кому бы то ни было он не стал бы, тем более чужеземцам, да еще и безвестному мальчику, присматривающему за животными и не претендующему ни на что большее! А если крупное пигментное пятно между лопатками — одно из отличий «истинного пророка», то надо посмотреть на свою спину, коль скоро обстоятельства заставили меня видеть в себе нечто подобное! Что я и попросил сделать сослуживца, не посвящая в суть вопроса.
Думаю, можно не говорить о том, что пятно там было! Между лопатками, именно в описанном месте и того же размера, но не по центру. Конечно, можно подумать, что автор этих строк обладает огромной силой самовнушения, и благодаря ей, это пятно возникло в считанные минуты. Но его форма была слишком уж диковинная, совершенно не такая, каким мне такое пятно представлялось! Взять для примера такое явление как стигматы. Как известно, они появляются там и такие, где и какими их себе представлял человек. Например, раны или пятна могут появляться в ладонях рук, потому что человек не знает, что, распиная, гвозди вбивали в запястья. Мое пятно оказалось не родимым, как написано у В. Пановой, а пигментным, и не было сплошным — оно состояло из множества объединенных мелких пятнышек разного размера и формы. Все вместе они составляли единую округлую композицию размером примерно с теннисный мячик. Никто никогда раньше не указывал мне на него, но как выяснилось, пятно не являлось очень броским, это был коричневый рисунок в структуре самой кожи.
Здесь будет уместно дополнить информацию тем, что выяснилось гораздо позже: в 2004 году (почти через четырнадцать лет после описываемого события!) в мои руки попадут Хадисы [2] («Достоверные предания» Сахиха аль Бухари) и «Жизнь пророка» Сафи аль Рахмана аль-Мубаракфури, (проведшего сравнительный анализ хадисов) с точным описанием внешности Мухаммеда. Справедливости ради нужно сказать, что пятно описано… аналогично: состоящим из множества пятнышек разного размера, объединенных в одно общее пятно с левой стороны в области между лопатками.
Нужно отметить также, что остальные описанные в этих трудах физические признаки тоже совпадают, вплоть до особенности роста волос на груди: в форме стрелы направленной вниз — и только в одном месте! Строения зубов, носа, походки и манеры говорить, роста и телосложения тоже имеют свои специфические особенности [3]. Но тогда, в начале 90-ых, я не мог знать этого «физического арсенала доказательств» и лишь смутно догадывался, что Мухаммед — очень похожий на меня человек, похожий по характеру, мировоззрению, темпераменту и поведению.
К слову сказать, необычное пятно на спине оказалось не только весьма странного происхождения, но и жило своей непостижимой мне жизнью. С ним происходили метаморфозы, в чем-то идентичные происходившему в стране. Оно видоизменялось. К 1992 году приобрело очертания напоминавшие Советский Союз, но без южных и прибалтийских республик и Дальнего Востока [4]. И дальше оно меняло свою форму вплоть до 2000 года, после чего практически полностью «сошло», оставив лишь незначительный «след». О том, что это пятно означало, почему появилось и изменялось будет рассказано в свое время. Сейчас лишь сошлюсь на небезызвестную благодаря Карлосу Кастанеде «точку сборки».
Вернемся к логической цепочке исследования. Следующим шагом был закономерный вопрос: если Мухаммед — «истинный пророк», и такое же, как у него, пятно есть на мне, то как быть с Иисусом? Ведь именно христианский монах был уверен, что пятно между лопатками — отличие истинного пророка? Закономерно предположить, что оно должно было быть и у Иисуса — ближайшего «предшественника» Мухаммеда! Ведь христианский монах, осматривая мальчика, явно знал, что хотел увидеть. На этом этапе до меня еще не совсем доходит, что не пятно одно и то же у разных пророков, а просто эти «пророки» — один и тот же человек… Но чтобы провести такой сравнительный анализ — передо мною должна была появиться исчерпывающая информация о Мухаммеде, Иисусе и — третьем эталонном критерии, который был бы одинаково сравним с обоими. Это и произошло впоследствии.
В процессе долгих поисков свидетельств о пятне на спине Иисуса я не встретил. Но тут и попадается информация о Плащанице [5]. На ткани существуют округлые отпечатки на спине, но это явно следы ушибов и побоев, отобразившиеся в виде кровавых пятен. Разумеется, никакие пигментные пятна на плащаницу перенесены быть не могли, так как ткань, обожженная неизвестным науке излучением, запечатлела анатомическую форму, но никак не цвет кожи человека, завернутого в нее! И все же я вышел на новый этап: узнав о существовании плащаницы, стал ее пристально изучать, искать о ней материалы. В то время найти их было не так-то просто.
Но, как следствие, я все же собрал достаточно информации о ней из того, что можно было найти на тот момент. Например, узнал, что у человека, изображенного на плащанице, сломан нос от этого влево относительно центра сдвинута переносица. Что у него повреждено гвоздем сухожилие или срединный нерв левой руки, отчего большой палец судорожно прижался к ладони. Что овальный шрам от удара копьем в правый бок расположен между пятым и шестым ребрами и достигает почти пяти сантиметров в длину. Что мышцы лица несимметрично сократились в момент агонии, а правая щека и глаз сильно повреждены и опухли от ударов. На голове и лбу глубокие раны от множественных колющих проникновений. Кожа спины, ног, рук и боков вспорота примерно сотней ударов металлических наконечников бичей.
Потом в журнале «Смена» стали публиковать «Сын человеческий» Александра Меня и на первой же странице произведения разместили реконструированный NASA (космическое агентство США) облик человека с Плащаницы. В этот же период я ознакомился с так называемым «Письмом Публия Лентула». Там описывалась внешность и манеры Иисуса: продолговатое лицо, длинные волосы цвета спелого ореха, вьющиеся от ушей, прямой нос, прямой взгляд, манера держаться не ровно, а слегка согнув шею (сутулость, легшая в основу икон). Так или иначе, все сходилось к одному. Этот человек имел со мною странную внешнюю схожесть, не заметить которую было просто невозможно, тем более, имея перед собой его «реконструированный» портрет. Открытая прямоугольная линия лба, с пробором не по центру, переносица образующая несимметричный игрек и тонкие выразительные губы имели специфические и настолько однозначные особенности, что схожести не мешало даже отсутствие у меня длинных волос и бороды. Усы уже были, и они росли с такими же характерными особенностями, как на изображении лика. Это неожиданное и ключевое Прозрение, связанное с Плащаницей, не оставило мне ни единого шанса пойти на попятную: нужно было во что бы то ни стало детально разобраться, как же могла появиться такая схожесть.
Лицо, полученное с Плащаницы, делилось словно бы на две асимметричные части. Правый глаз располагался иначе, чем левый, вообще левая и правая стороны различались, свидетельствуя, прежде всего о несимметричности лицевой стороны черепа, из-за чего и лоб, и скулы левой и правой сторон были совершенно не одинаковы. Получалось, будто правая сторона лица больше пострадала: она придавала лику страдальчески-стрессовое выражение. Но при этом левая сторона тоже не отличалась идеальностью — она свидетельствовала о более ранних серьезных изменениях по сравнению с правой стороной. Именно это-то все, внимательно рассматривая себя в зеркало, я и обнаружил, поняв, что основа сходства не в поверхностном совпадение черт лица, а в особенностях строения головы как таковой. Такое невозможно повторить или сымитировать — это особенности мышечной ткани лица и строения черепа. О сходстве, таким образом, речь уже не шла. Речь шла о единой первооснове как для моего лица, так и для изображения с Плащаницы. Внешнее сходство могло меняться, в зависимости от мимических, возрастных, травматических или иных изменений, но — базис оставался неизменным.
Гораздо позже я сравнил левую и правую стороны лика с Плащаницы по отдельности, зеркально соединив каждую сторону с ней же. Получилось два неодинаковых лица, которые объединяли лишь некие общие черты. [6] Симметрии между правой и левой стороной, как таковой, не было. И дело здесь не только в мышцах, а даже больше в особенностях строения черепа. Гораздо позже мне с медицинской точки зрения объяснили различия левой и правой сторон лица погибшего. Неврологически — человек перенес сильные и обширные побои, ужасный стресс, мучительную смерть, отчего правое полушарие его мозга подверглось серьезному психологическому удару, что и отразилось на всей левой стороне лица: спазматически сократилась верхняя глазодвигательная мышца и мышца щеки. Поверхность правой стороны лица, в свою очередь, подверглась более сильному физическому воздействию, глаз и щека были значительно травмированы ударами. Следом за этим пришло время догадаться, что в таком случае идентичность должна распространяться не только на лицо… Постепенно, по мере прогресса в сознании, окончательно прояснялись ответы на многие вопросы, возникавшие еще с детства. Например, почему у меня от рождения неправильный нос, ниже переносицы он заметно сдвинут влево относительно центра, что создает горбинку (орлиный нос [7]), но — только с одной стороны и с расширяющимися неровными крыльями. Если смотреть с противоположной стороны — лицо, соответственно, выглядит курносым. Нос был сломан, как верно определил однажды медик на осмотре, но вот когда, если в этой жизни мне его не ломали! Понял, почему большой палец левой руки зачастую функционирует синхронно с указательным, (что свидетельствует о проблемах совершенно определенного сухожилия и, возможно, нерва) — потому что когда-то это сухожилие было перебито гвоздем. Это и запечатлено на плащанице, где большой палец рефлекторно подогнут к ладони. Причем указательный палец сгибается вослед за сгибанием большого, а вот большой за указательным — нет. Позже выяснил, что криминалисты ФСБ, исследуя Плащаницу, определили ту же причину, объясняя, почему большой палец левой руки судорожно поджат к ладони [8]: гвоздем задет срединный нерв.
Стало также понятно, почему расположение радужки и форма правого глаза разительно отличаются от левого. Потому что левый глаз располагается горизонтально, правый — с височной стороны черепа подтянут под углом вверх и, соответственно, под правой радужкой больше виден белок. А если приподнимать подбородок, то на веке над этим глазом образуется двойная складка! По причине «врожденной травмированности» правый глаз видит на порядок хуже левого… Кстати, на левой стороне лобной кости было обнаружено начало едва прощупывающейся вмятины, отчего форма верхней части черепа напоминает слегка приспущенный мяч, провалившийся лишь с одной стороны. Как будто сюда кто-то когда-то нанес удар, проломивший череп. Видимо это, вместе с таким же сильным ударом по лицу и стало определяющим для последующей деформации черепа. Но это произошло, судя по всему, задолго до того, как я и, соответственно, человек, изображенный на плащанице — родился. Такие травмы не совместимы с жизнью, как выражаются медики. Выводы очевидны и просты: я, или точнее, то, что привык называть собой, не сейчас стало таким, какое есть. Оно уже существовало когда-то раньше, жило на земле, являясь изображенным на ткани человеком, а он — жил на земле еще ранее той жизни, в которой его распяли на кресте, если считать деформации черепа смертельными. Изменения, которые происходили с ним в часы смертных мук, странным образом наследственно передались мне. И с самого рождения они стали доминировать и формироваться в моем теле, изменяя и деформируя его так, словно все это произошло и со мною.
Обнаружив столь редкие «совпадения» на лице и с пальцем, я попробовал пойти дальше. Внимательно и с пристрастием осмотрев тело, обнаружил и почти пятисантиметровый «шрам» на правом боку, между теми самыми пятым и шестым ребрами, где рана от копья у изображенного человека. Правда, шрам — это сказано с большой натяжкой, это, скорее, еле-еле различимый белый рисунок в структуре самой кожи. Но, если присмотреться при подходящем освещении — довольно-таки отчетливый рисунок: белая непрерывная и отчетливая полоса в те самые несколько сантиметров в том самом месте и под тем самым углом. Такое лучше изучать под микроскопом в специальных условиях, позволяющих определять нарушения в естественном структурном рисунке кожи. Приборами я, разумеется, не пользовался, где их было взять? Но глазам своим все-таки верил. Если это можно было наблюдать воочию — приборы показали бы подавно! Они показали бы и многое другое в пользу моих открытий.
Тот же эффект наблюдался на запястьях рук и ступнях ног, только «рисунки» там совсем мелкие, почти неразличимые, чтобы их обнаружить — нужно было долго присматриваться под нужным углом при специальном освещении. Даже мне это было сложно делать, а увиденное в итоге не производило достаточного впечатления. А с внешней стороны запястий — практически, вообще не было заметно. Зато в качестве «компенсации» на наружной стороне ступней появился дополнительный признак уже не дерматического происхождения: на месте шрамиков стали буграми выступать кости, отчего обе ступни приобрели сильный изгиб. Вероятнее всего, это свидетельство того, что когда при распятии человек много часов пытается упираться ногами в нижнюю подставку, то перебитые гвоздями ступни под нагрузкой тела постепенно деформируются, выгибаясь наружу.
Было обнаружено и многое-многое другое, не менее любопытное, но являющееся фактом только для меня лично: ведь доказывать это — все равно, что еврею, доказывая, что он иудей, обнажать свои обрезанные части. О происхождении многих других обнаруженных необычных признаков-отметин я понятия не имел. А свидетельств о них в литературе еще не встретил, не знал ни о ранах Мухаммеда, ни о более ранних «боевых крещениях». В основном понял одно: прошлые жизни существуют, и все воздействия со стороны, когда-либо и как-либо повреждавшие наше тело, оставляют на нем свои следы. Больше всего таких следов остается и повторяется при каждом следующем рождении на коже. Самые заметные среди них — на нижней части лица, вокруг губ и на подбородке — мало кому удается избежать рассекающих ударов в эти области. Множество таких отметин впоследствии отследил и на мужчинах, и на женщинах, потому что когда знаешь об этом — оно сразу бросается в глаза. Увидев такие отметины, ненавязчиво интересовался, были ли повреждения в этом месте. Получив отрицательный ответ — показывал человеку эти «расписки» из далекого прошлого. Человек всегда удивлялся, как он не замечал этого раньше. Все такие раны, а впоследствии — шрамы, навсегда «въедаются» в кожу в виде едва различимых белых полосок разной длинны и интенсивности. Порой весьма ярких и даже выпуклых, таких, что при начальном росте волос (мелкая щетина), эти рисунки-шрамы становятся заметными более отчетливо. По сравнению с «настоящими» шрамами, полученными в этой жизни, они гораздо меньше видны, но от этого ничуть не менее вещественны. Просто обычно никто не обращает на них внимания. Оказывается, мы в состоянии видеть лишь то, на что обращаем внимание, а обращаем внимание лишь на то, что знаем или ищем. Остальное остается за гранью нашего восприятия.
Но бывают свидетельства и посерьезней. Например, у одного моего сподвижника, в прошлом завзятого воина, о котором будет рассказано в главе «учитель и ученики», с самого рождения довольно сильно выпирает одно из нижних ребер с левой стороны, будто его «выломали» наружу. Рассмотрев этот участок внимательно, несколько человек одновременно увидели треугольный рисунок-шрам, который мог быть следствием неглубокого удара трехгранным или ромбовидным копьем с последующим движением на излом. Вероятнее всего, копье задержали доспехи, и поэтому удар не был смертельным, но ребро было сломано и неправильно срослось. Странно, но такой отнюдь не поверхностный дефект стал наследственным для последующих жизней. Уверен, многие найдут у себя хотя бы один врожденный пример описанного, у кого-то не до конца сгибается палец, в определенном положении с самого детства похрустывает сустав или еще что-либо в таком роде. Уверяю, в этом виноваты не ваши мамы и папы.
Живой лик
В 2004 году, когда буду наполнять информацией вебсайт [9], проведу компьютерный эксперимент [10]: наложу лик с плащаницы на свое фото в одинаковом масштабе. Затем пошагово верхнее изображение лика стану делать на 5% прозрачнее, и сохранять полученные снимки, чтобы понемногу стало проступать изображение снизу. В конце остается видно только нижнее фото. Задача эксперимента проста: увидеть два разных изображения как одно, в точном наложении друг на друга. Если это физиономически разные лица, то контуры и детали наложенных друг на друга фотоснимков начнут при 50% прозрачности верхнего «двоиться». Нос, лоб, губы, скулы, глаза и другие детали верхнего изображения будут не совпадать с нижним и это будет видно, поскольку визуально они станут одним: нижнее будет просвечивать сквозь верхнее, как его неотъемлемая часть. Если они различны — тут ничего не поделаешь, разве что можно констатировать чисто внешнюю схожесть при рассматривании их по отдельности. В детстве у меня не было компьютера, и поэтому проделывал похожие фокусы на оконном стекле, перерисовывая картинки на бумагу, благодаря прозрачности. Потом всегда можно наложить на стекло два разных похожих рисунка и сравнить — одинаковы ли они или при внешней схожести — перерисованы с разных источников.
Результаты этого уникального «следственного эксперимента» оформил в файл слайд-шоу при помощи программы PowerPoint. Он позволял листать изображения так, чтоб при каждом нажатии клавиши точь-в-точь на месте предыдущего изображения появлялось следующее. При перелистывании момент перехода изображений одно в другое незаметен, поэтому всякое внезапно появляющееся различие изображения тут же бросается в глаза. И так около полутора десятка снимков: постепенный переход от «чистого» лика Плащаницы к чистой фотографии автора этих строк. Эффект окажется ошеломляющим, но, как и следовало ожидать — предсказуемым. Лик с Плащаницы — это всего лишь слегка затемненная с боков и несколько стилизированная версия… моего лица. При всем том, что возьму совсем не «эталонную» фотографию, с взглядом чуть в сторону, приподнятым подбородком, волосами не на пробор, и т.п.
Даже учитывая то, что мышцы на лице с Плащаницы неравномерно сократились в агонии, оно избито, отечно и, разумеется — мертво, что, в конце концов, это не фотография, а своего рода «негатив» на ткани, который лишь попробовали превратить в «фотографию» современными техническими средствами, а также беря в расчет тот факт, что после этой смерти была еще одна жизнь [11]— результат превзойдет все ожидания: отрицать идентичность бессмысленно… Лишь радужка одного глаза чуть-чуть не совпадет, да и то лишь потому, что глаза на реконструкции NASA «восстановили» вслепую — глаза закрыты веками, а веки у Иисуса на Плащанице еще и прикрыты монетами. Одна монета, кстати, с ошибкой в надписи и такие монеты действительно существуют.
Компьютерное наложение друг на друга «фотоснимков» тел при последующей пятидесяти процентной прозрачности верхнего изображения дало тот же ожидаемый эффект. Типаж, телосложение и особенности внешней анатомии — одинаковы даже в деталях. Подчеркиваю, не просто похожи, а одинаковы! Рост определен примерно в 175-180 см. а вес — исходя из роста. Хорошо известно, что рост и вес, в данном случае, не мог быть определен наукой точно, поскольку тело запечатлено не в вытянутом положении, а слегка согнутым в области ног и головы. Пальцы рук отображены гораздо длиннее, чем бывает на самом деле, сами руки от плеч до кистей, напротив — короче. Нужно взять в расчет еще и то, что туловище распятого на несколько сантиметров вытянулось от многочасового висения на кресте. Его плечи остались в приподнятом положение. В описаниях современников он был «среднего роста», а сто восемьдесят сантиметров — это уже «человек высокого роста». Так что и здесь все сходится, так как мой реальный рост — около 173 сантиметров.
Спор вокруг плащаницы идет давно, ее исследовали вдоль и поперек. Но так и не продвинулись в разгадке тайны происхождения изображения на ней. Многие не верят в ее нерукотворность, называют более поздние сроки, даже приписывают ее разным авторам, в том числе Леонардо да Винчи. Но то, что было узнано и обнаружено мною — на сегодня единственное веское и реальное доказательство подлинности Плащаницы: она целиком и полностью соответствует конкретному живому человеку, претендующему на идентичность Христу и поставившего закон реинкарнации на место «второго пришествия».
Ради чистоты эксперимента брались и другие фотографии «похожих» людей. Например, таких как небезызвестный Виссарион [12]. Но подобного эффекта так и не повторилось. В первом случае при увеличении прозрачности на изображении практически ничего не изменится, только исчезнут темные тени со скул и лба, и отчетливей проступят черты лица: они, не меняясь по форме, вдруг станут живыми и полнокровными. Внешних физиономических и анатомических различий, как уже говорил, не окажется… У большинства же других, на первый взгляд, схожих с Плащаницей фотографий, при таком эксперименте просто начинается раздвоение — два носа или четыре глаза, поскольку если совпадает одно, то — не совпадает другое и так далее. Пропорции и расположение линий рта, носа, глаз, лба должны совпадать точно, чтобы не происходило раздвоения, а для этого они должны быть абсолютно одинаковых размеров и располагаться на одинаковом расстоянии друг от друга. Фотографии можно уменьшить или увеличить, чтобы добиться одинакового масштаба, но растянуть вверх или в стороны нельзя — это уже «подгонка»!!!
Возможно, все это невероятные совпадения. Но не многовато ли совпадений для людей, разделенных двумя тысячелетиями, одного — живого, которого можно потрогать, другого — полумифического и «дошедшего» до нас через сомнительные тексты и изображения! Одинаковых не только телесно, но что самое важное — в самосознании. К тому же любая система — всего лишь набор отслеженных повторений и совпадений.
Какие бы сомнения и аргументы не выдвигали скептики, все равно останутся открытыми как минимум два вопроса: каким же способом эту плащаницу «сделали» и почему ее прообраз сейчас живой среди людей. Каким образом он сумел вдруг понять, что изображенный на ней человек и он — едины. Ведь у нас принято считать, что понять можно что-то такое, что уже известно другим людям. В данном случае — полное опровержение такого подхода к познанию. Имеющихся аргументов все равно будет достаточно, чтобы убедительно говорить о реальности перевоплощения, а чудесным образом не поддающееся объяснению происхождение изображения на ткани будет все равно косвенно свидетельствовать, что с изображенным на ней человеком произошло какое-то сверхчеловеческое чудо, которым вполне может являться акт, названный «воскресением из мертвых» и не все ли тогда равно как это произошло?! Весь вопрос в том, что это могло значить.
Таким образом, прежде чем что-то утверждать окончательно — я предпочитал убедиться в этом сам. А здесь становилось однозначно понятно, что прежней картине мира приходит конец. Стоило бы сделать официальное заявление и пройти соответствующие обследования на идентичность и не нужно больше никаких доказательств! При всем том, что наша наука представляет собой не доказательство чего-то, а всего лишь методы поиска нужных доказательств в подтверждение частных мнений. А здесь ни искать, ни подтасовывать не пришлось бы. Все найдено и доказано существованием неопровержимых фактов. Однако мне путь таких дешевых сенсаций не подходил. Хотелось точно и всесторонне знать, для чего это открыто, к чему обязывает и какие преобразования подразумевает. Ведь главное не в том, чтобы прилюдно заявить, кто ты такой, а объяснить, что ты творишь.
Несколько личностей в одной
Но вернусь к исследованиям 1990-91-х годов. Столкнувшись с таким неординарным фактом, в поисках его всестороннего объяснения, я вынужден был отойти немного в сторону от традиционного христианского мировоззрения и глубже погрузиться в суть восточной философии, индуизма и буддизма. Краеугольным камнем этих религий является понятие реинкарнации [13], в согласии с которым мне окончательно стало ясно, почему Иисус мог стать Мухаммедом [14], а Мухаммед — мною. Согласно представлениям этих религий душа каждого из нас постоянно перерождается на земле, приходя сюда раз за разом и неся с собой следствия и причины предыдущих дел и жизней — карму. Ее главный закон прост: что посеял, то и пожнешь. В церковную божественность Иисуса и одноразовость его человеческого пришествия, разглядывая себя, я поверить не мог. Во всяком случае, если что-то и было подлинным из того, во что верили его ученики, то с моим появлением в качестве человека оно утрачивало свою актуальность или аннулировалось вовсе. Если Иисус (которого обожествили) в качестве аргумента «оставил» четкое фотографическое изображение лица и идентичное отображение тела, то Мухаммед (о котором сохранены свидетельства как о человеке-пророке, запретившем себя обожествлять) — хорошо сохраненные описания внешнего вида, пигментного пятна между лопатками, характера и поведения, манеры говорить и действовать. Если бы его характер и его стремления не были похожи на мои, никакое пятно на моей спине не убедило бы меня в том, что он и я — одно и тоже лицо, поскольку такое отождествление не сулило мне ничего хорошего даже с точки зрения ревностного отношения мусульман к образу своего пророка.
Теперь, оказавшись лицом к лицу с проблемой реинкарнации, требовалось довести все до логического завершения. Повседневный характер Иисуса отображен в истории не очень ярко, но зато хорошо запечатлены его высказывания, поступки и идеи Небесного царства, живущие во мне, как неотъемлемая часть меня самого. Сообразив, что когда-то был Иисусом, создал религию, и пришел опять на землю совсем не на облаках, а как и все люди, я понял и то, что пятно между лопатками, которое есть у меня и было у Мухаммеда — тоже не совпадение, а физический признак, показатель идентичности. Если я родился сейчас обычным способом, почему не мог родиться раньше, уже после того, как был Иисусом? Только потому, что последователи хотели видеть меня в будущем лишь грозным судьей и их не устраивала перспектива страшных рецидивов? Мало ли что они могли придумать после, а я должен был под все подстраиваться?!
Но зато тогда наконец-то становится объяснимым факт появления после христианства ислама и он увязывается с фактом исключительности именно Иисуса как Спасителя. Правда, не однократного, как это принято считать, а — «многоразового». Вывод напрашивался сам собою: если я был Иисусом, и спустя пятьсот лет Мухаммедом, то, безусловно, можно вполне научно считать, что это одна и та же, именно перерождающаяся личность. И, следовательно, реинкарнации существуют. А догматы одноразовой жизни и однократного спасения — не выдерживают никакой критики. Просто так уж вышло, что Иисуса запомнили в молодости жертвенным агнцем, а Мухаммеда — именно в его зрелые, победоносные годы, в возрасте между пятьюдесятью и шестидесятью годами, когда из смиренного проповедника он уже превратился в решительного завоевателя. Люди не увидели идентичности между молодым и пожилым! И не поняли, почему Мухаммед так сурово отнесся к евреям своего времени. А ведь, как известно, цели и способы их реализации с возрастом меняются. Это хорошо видно на примере самого Мухаммеда, в сорок лет начавшего мирные и осторожные религиозные проповеди, а в пятьдесят три — войну за веру, которая пережила его на многие сотни лет. Что уж говорить о разном возрасте в разных воплощениях!
Да, бесспорно, это один и тот же человек: в одной жизни в молодости принесший себя в жертву, в другой — в зрелости — доведший все до победоносного конца. Но до конца ли? И главным объединяющим все это в одно целое аргументом вдруг оказался я сам — реальный, живой человек, имеющий прямую связь как с одним, так и с другим. Сомнений быть не могло. Нужно было принимать это как факт. Лично меня касающийся факт. Но вот посвящать ли в него других — это уже был вопрос риторический: собираюсь ли нести какую-то Новую Весть и, как следствие, менять устоявшиеся веками представления или нет. И если да, то что именно я должен передать от Бога? Просто рассказать о себе и сломать сложившиеся стереотипы — этого мало. Нужно что-то дать взамен. И оно должно быть больше и важнее того, что идет на слом.
Уникальность данного случая состояла в том, что сохранились многочисленные «материальные доказательства и признаки», которые оказались доступными, и которые можно было наглядно, объективно сравнивать. И все по той причине, что вряд ли кто-то из других исторических «деятелей» делал такой акцент на своей личности, и тем самым, вольно или невольно, оставил о себе столько информации. Это-то и помогло. И это объясняло, почему всегда такой упор делаю на полезности людям самой моей жизни: она предпринята для какой-то Работы на благо мира, и работа эта как неповторима, так и неотделима от жизни, выполнить ее с облаков невозможно! Подобное всегда воздействует лишь на подобное, действуя в среде подобного же.
Но главное: для меня раз и навсегда исчезло непонимание, которое проистекало из традиционных религиозных догматов. Стало ясно, что христиане уже мало чего понимают из своего наследия, они уведены от истины очень далеко. Они ждут того, чего никогда не будет в придуманном виде. Воскресение вознесли на уровень Последнего и Величайшего чуда, после которого все остальное — не котируется. Иисус был объявлен Богом. Поэтому и Мухаммеда уже не воспринимали, он-то ведь не воскрес! Он ведь был обыкновенным человеком, хоть и претендовал ни много, ни мало — на роль Посланника Бога. Зато более древний пророк Кришна, в своих высказываниях недвусмысленно претендовавший на роль Бога и, казалось бы, соответствовавший ей, не подходил христианам по той причине, что однозначно подчеркивал идею реинкарнаций, говоря о своих перерождениях в «Бхагавадгите»:
«Много явлений в мире было у Меня, а также у тебя, Арджуна, Я знаю их все, но ты не знаешь. Хотя Я нерожденный, непреходящий и хотя Я — Господь всех существ, все же, пребывая в собственной природе, Я возрождаюсь на земле с помощью своей энергии. Когда наступает упадок религии и преобладание беззакония и безбожия, тогда Я Сам нисхожу. Ради спасения праведных и уничтожения злодеев и ради установления закона религии Я являюсь из века в век… Глупцы пренебрегают Мной, когда Я принимаю человеческий образ, ибо они не знают Моей высшей сути как великого Владыки всех существ [15]»
Такой неоднократный Спаситель и Бог Кришна неприемлем для христиан не меньше чем «последний пророк» и человек Мухаммед. Потому что и тот, и другой самим своим существованием опровергали сложившиеся христианские теологические догматы об Искуплении, о Непорочном зачатии, о единоразовости земной жизни, после которой — Суд. Хранители христианских теологических построений не могли позволить подорвать свои основы. Ведь они возводились веками, логически и эмпирически оттачивались, и разрушение хотя бы одного краеугольного постулата грозило полным разрушением построения! Одним из таких разрушающих стенобитных орудий и было понятие реинкарнации — многократного рождения на земле одной и той же личности. Если каждый начнет считать, что будет рождаться на земле еще много раз, то исчезнет сам смысл христианского вероучения, согласно которому верующие в Иисуса Христа после смерти попадают в Рай до дня Страшного Суда.
Мухаммед, назвавший Иисуса человеком и пророком, равным себе, отвергавший Троицу и нелепые догматы, разумеется, не мог быть принят. При таком раскладе требовалось проблему существования Кришны, Будды и Мухаммеда «отлучить» от проблемы христианской религиозной жизни, назвав языческими заблуждениями. Это было наиболее простым способом отмахнуться от существующей проблемы.
И это вместо того, чтобы, расширив круг своих представлений, лучше вникнуть в суть учений этих древних пророков и понять их единство! Ведь Кришна, как и Иисус, учил, что в Высшую обитель попадают лишь верующие в него — Кришну, и они-то спасаются: «…Я легко достижим для йога, который постоянно предан Мне и всегда памятует обо Мне, не помышляя о другом. Придя ко Мне, эти великие души никогда не родятся вновь в этой преходящей обители скорби, ибо они достигли высшего совершенства. Все миры, включая мир Брахмы, подвержены перерождению, о Арджуна, но достигшие Меня не рождаются снова» [16]. Не тоже ли самое, что явно и косвенно изрекли Будда и Иисус? Так же и Мухаммед, считая Иисуса равным себе человеком, тем не менее, называл его Словом и духом Бога!
В общем, уже хорошо устроившимся христианам не нужно было ничего, смущавшего их построения. Но мне, с моим тщательным, всесторонним, аналитическим подходом удалось сразу же преодолеть искусственный барьер, о который спотыкаются и за который не могут перешагнуть тысячи и даже миллионы людей, не имеющих живой связи с первоисточником своих верований и доверяющих лишь хранителям мифов и легенд. В этом, разумеется, просматривалась Высшая Сила, Ее направляющая рука и Воля. Бог все же захотел открыть данную истину людям, поэтому-то открыл сначала тому, с кем это все происходит.
Но мне требовалась его помощь, так как ситуация, в которой оказался, была страшной. Люди ждут Богочеловека, который всех спасет, а теперь выясняется, что эта личность на земле от других людей ничуть не отличается. Людям я такой, какой есть на самом деле — не нужен! Пример — как они поступили с Иисусом, который говорил не о земном, а о небесном Царствии. Сколько травили Мухаммеда, сколько с ним потом воевали! Но ведь я же все это время что-то делал, независимо от того, понимали меня или нет: религии создавались, хотя и с большим трудом. И чтобы объяснить всё о себе и своей НАСТОЯЩЕЙ РАБОТЕ, нужно было для начала самому в этом разобраться. Без помощи Бога такое безнадежно.
Но и на этом останавливаться было рано. Опять же элементарная логика подсказывала: если какое-то явление ранее повторялось минимум дважды, и в наши дни повторилось вновь — значит, оно закономерно должно было появляться и в еще более отдаленном прошлом. Но отследить физические признаки более древних кармических предшественников не представлялось возможным. История таких фактов не сохранила. Либо они мне пока не были известны. Оставалось довериться косвенным признакам: описаниям характера, стремлений и стратегической линии поведения, которые, как известно, не меняются, раз «горбатого и могила не исправляет», что стало хорошо видно на моем примере. И, разумеется, главным определяющим признаком могло быть наличие в прошлом аналогичной деятельности, то есть, искать нужно в области религиозной, среди близких идей. Путем простых сравнений с собой, ведь себя-то я знал хорошо, а о них должны сохраниться хоть какие-то характерные данные, которые либо точно соответствуют мне, либо — нет.
От Рамы до Мухаммеда и до наших дней
Пришлось перевернуть горы информации. И результаты не заставили себя ждать. В Будде увидел то, что культивировал с детства: уход от шаблонов социума, поиск своего места вне страстей, суеты, ложных принципов и законов. Будда был моей душой. Его учение было моей внутренней сутью, как лик Иисуса — внешностью, а характер Мухаммеда –поведением. Собрав по крупицам и изучив мифологизированные телесные признаки Будды, я обнаружил еще один, несомненно реальный физический аналог: у Сиддхартхи Шакъямуни, больше известного как Будда, был небольшой нарост на макушке. Теперь его изображают в виде просто гигантской шишки на голове и называют символом всеведения. Однако в действительности это был просто небольшой бородавчатого типа нарост. А то, что изображают сейчас — вариант поздней прически Будды. Прическа (в виде фрукта Амбала) и шишковидный нарост в тридцати двух признаках Будды перечислены по отдельности. В сознании же последователей они слились воедино. Отсюда и более поздние изображения: шишка и прическа — одно целое.
Вот как это написано в древнем тексте, не забудем, что описан Будда, которому за восемьдесят лет:
«Параграф 17: Лоб Будды был украшен вьющимися волосами, которые имели шесть особенностей: гладкие, белые, послушные, способные растягиваться на три кьюбитса, завитые справа налево и повернутые концами наверх. Они казались серебристыми, прическа по форме напоминала амбала-фрукт.
Параграф 23: Будда имел возвышение на голове круглой формы, которое напоминало завиток по часовой стрелке».
Обращаю внимание — прическа завита справа налево, а возвышение на голове — наоборот, слева направо. Еще в детстве я обнаружил чуть левее макушки сантиметровый в диаметре шишковидный нарост. Он всегда мешал стричься. А стригли меня в детстве и, следовательно, натыкались на него довольно часто. Он представляет собой именно бородавчатого типа возвышение, со спиралевидным рисунком… закрученным по часовой стрелке, слева направо. Сам по себе — по сравнению с находками об Иисусе и Мухаммеде — слабый аргумент, но зато — редкий и нетипичный, и этим повышалась его исследовательская ценность. К тому же, не найди внутренней схожести с Буддой — я ни за что на свете не стал бы только на основании такого незначительного факта считать, что был им. И никаких признаков, явно или косвенно на то указывающих, искать не стал бы.
Шакъямуни же характером, речами и поведением как будто имитировал меня: человека не желающего зависеть от страстей мира, желающего уйти из-под влияния сансары, но живущего среди людей. То, что эта шишка на голове не известна в описаниях Мухаммеда и Иисуса можно объяснить тем, что они носили длинные волосы, в то время как Будда часто брился наголо, и поэтому эта его особенность всегда бросалась в глаза тем, кто с ним близко общался.
Вообще-то аргументировать идентичность с некими личностями на основании каких-то пятен, шишек и шрамов, на первый взгляд, кажется смешным, если не откровенно нелепым. Но здесь нужно вспомнить, что по сей день никто пока не придумал лучшего способа идентификации неопознанной личности, чем отслеживание неких заведомо известных её индивидуальных особенностей, которыми являются как раз… шрамы, бородавки, родимые пятна, татуировки, строение зубов и так далее. В настоящее время это единственное работающее средство опознания в случае, если труп не имеет документов и невозможно идентифицировать его по лицу или днк. И если это имеет право на жизнь в случае криминалистического опознания «единоразовой» личности, то почему не может быть применимо и здесь, с учетом того факта, что наши тела при перерождении не изменяются. Если кто-то такой факт докажет. Я вполне наглядно доказал. Но как выяснилось впоследствии, — не я один.
В конце марта 2008 года, захожу в издательство журнала «Наука и религия», чтобы предложить статью. В редакции предлагают купить очередной номер. А почему бы и нет? В номере меня заинтересовали две статьи. Одна — о находке двух скелетов неандертальцев в «Княжеской пещере» [17] под Севастополем [18]. Вторая — об исследованиях американского психолога И. Стивенсона в области вспоминания прошлых жизней. [19] В первой статье размещена фотография реконструкции М.М. Герасимова по найденным черепам, ныне находящаяся в Петербургском музее антропологии и этнографии РАН. По приезду в Крым, ничего не комментируя, показываю это фото друзьям. Практически единогласно все указали на бросающуюся в глаза подозрительную схожесть изображенного мужчины с одним из моих сподвижников. Схожесть была удивительной: это был двойник. Не исключено, что эта схожесть здесь случайна, но важен сам факт того, что это возможно при сильном желании и некоторых усилиях проверить: скелет и человек — возможно, его современный носитель, существуют! Немаловажно здесь также и то, что это касалось не меня, а другого человека.
Вторая статья, можно сказать, «узаконивала» мой метод определения прошлых жизней — оказывается, не один я такое увидел, отследил и понял: И. Стивенсон проанализировал множество подобных случаев, и в результате вполне научно обосновал, что на теле человека остаются следы существенных воздействий, оказанных в прошлой жизни!
Но вернусь в далекий 90-й. Далее в сферу поисков попал… Моисей. Не составило никакого труда разглядеть в этом «деятеле» мой спонтанный, упертый и одновременно сердобольный характер. Ситуации убийства надсмотрщика за раба и защиты женщин у колодца — это самые яркие, характерные «коньки». При этом Моисей описывался как… человек очень кроткого нрава! Точно так же, как Иисус и Мухаммед. Первый — «трости надломленной не переломит» [20], но столы в храме перевернул и веревками торгашей выгнал! Второй — смиренно сносил ругань сограждан, терпел издевательства и побои, но в итоге организовал одну из самых победоносных армий Востока, а в двадцати военных походах принял участие лично. Практически в одиночку штурмовать неизведанное, фанатично веря в себя и Бога — это на меня походило. Тихий и смиренный характер, готовый, однако, в любой момент взорваться и смять все на своем пути — это и была моя натура, абсолютно не терпящая несправедливости; умеющая сносить все, что посылал Бог — терпеливо и смиренно, но не умеющая смиряться с тем, что сами люди делали по жестокосердию. В общем-то, такое парадоксальное соединение взаимоисключающих качеств в одном характере имело свое объяснение: я направлял свою силу вовнутрь себя, на самопознание, а внешне это выглядело как покорность, смирение, беззащитность и оторванность от жизни. Мне просто не было дела до чужих амбиций! Однако когда подходил момент, требующий мобилизации и внешних действий — ту же самую силу я направлял вовне и тогда выглядел со стороны агрессивным, решительным, быстрым и беспощадным — таким же, каким я был по отношению к самому себе внутри себя. Такое, прямо скажем, не частое качество тоже можно считать определенного рода признаком.
Но было еще что-то сверх этого. Особенный дух, который чувствовался за этим образом, едва донесшим до наших дней свою подлинность. Этот дух был родным, зовущим и вдохновляющим, оправдывающим мое нынешнее существование, как будто дающим ощущение, что все было сделано не зря, не напрасно. И хоть не понято людьми, но — еще не вечер! Моисей помог мне раскрыть еще одну грань самого себя: человека, не ищущего славы мира, но в решающий момент восстающего на незыблемые законы жизни, чтобы создать из вчерашних рабов — просветителей самого высокого порядка. Человека, в котором уживались феноменальная сострадательность и такая же жестокость: первая — к слабым и униженным, вторая — к бессовестным и наглым. Я словно бы мог без ущерба для своей сути стать любым из перечисленных персонажей: и Моисеем, и Буддой, и Иисусом, и Мухаммедом. И в запасе оставалось что-то большее, потому что вмещал в себя всех их вместе и при этом был самим собой — современным, живым, по-новому чувствующим и осмысливающим.
Но и в отношении Моисея — фигуры, казалось бы, еще более далекого прошлого, нашелся один признак сугубо «телесного» происхождения. Известно, что Моисей был… косноязычен. Однако трудно представить, что совершенно не умеющий говорить человек смог вдохновлять и сорок лет вести за собой народ. Значит, косноязычие здесь — не какое-нибудь заикание, скорее — какой-то дефект речи, возможно, некий психологический барьер. Моисей, вероятно, не заикался, а ему было трудно в определенных условиях говорить. Он не был оратором, говорить перед большим собранием народа не умел. Он был скорее мастером дружеских бесед, когда мог полностью раскрепоститься и верить, что каждое его слово услышано и понято верно. Говорил от души к душе. В толпе такое невозможно.
Как это ни покажется странным, эффект стопора по сей день дает о себе знать: порой мне довольно трудно нормально излагать мысли перед людьми, которые не готовы или не хотят слушать. Когда волнуюсь, не могу сразу начать связно говорить, спотыкаюсь, сбиваюсь, забываю или путаю слова. То есть, говорить без особенного духа и настроя я как будто и не умею толком. К тому же неотчетливо произношу звук «с», из-за неправильного положения языка. Бывали случаи, когда меня в детстве даже передразнивали этим неотчетливым «с». Логопед так и не смогла это исправить…
Но все «дефекты» служат тормозами лишь до определенного психологического рубежа, после которого речь «восстанавливается», и никаких проблем ни у меня, ни у слушателей не возникает. Даже наоборот, тогда она становится четче, внятнее, образнее, чем обыкновенно. Однако сам стиль бесед всегда носит характер отрывочный и эпизодичный: темы и образы не следуют в строгой последовательности, иногда между ними не прослеживается связь, либо эта связь очень замаскирована. Так происходит, когда человек не готовится к тому, о чем он будет говорить, а руководствуется лишь внушениями сердца, которое он отдал какой-то идее. Это всегда наитие, импровизация, диктуемая обстоятельствами, потребностями конкретных слушателей и ситуацией.
Эта особенность — говорить, казалось бы, отрывочно, непоследовательно и образами, периодически расширяя и углубляя уже сказанное, но дидактически законченно, создавая у слушателей те же впечатления, которые породили ход таких мыслей у автора, прослеживается и у Мухаммеда, и у Иисуса, и у Будды, любивших говорить притчами, афоризмами, примерами. Потому что это отражает особенность сложившегося типа мышления. Специфического мышления, которым я сейчас в полной мере и имел неосторожность обладать, включая редкую способность излагать духовные идеи и мысли стихами, которая отслеживается и у Будды в «Дхаммападе», и у Заратуштры в «Гатах», и у Мухаммеда в «Коране» [21].
Таким образом, по логической цепочке закономерностей и согласно внутренней схожести и отдельным внешним признакам, были прослежены и другие мои «воплощения»: совершенно точно — Заратуштрой, Кришной и Рамой. Предположительно (по косвенным признакам) — Авраамом и Гермесом. И так далее вглубь веков… Кем-то же я должен был рождаться и до Рамы, что-то тоже делал, создавал. Но человечество об этом уже не помнит, утратив связь времен, а значит — нет и смысла об этом говорить.
Исходя из постигнутого, стало ясно, что главное на сегодняшний день — это убрать внешние религиозные различия в том, что сохранено. Для этого нужно показать единую суть. Нужно обосновать и доказать, что человечество едино, вера одна и Бог — тоже один. Для этого надо показать цель и замысел Бога. Убедить, что вне этого — все не суть важно. Для этого требуется разоблачить ложные идеи, течения, конфессии, держащие бразды правления над жизнью.
Следующее обобщение состояло в том, что мой неизменный прототип «живет» примерно раз в пятьсот лет. Исключением являлся лишь срок между Мухаммедом и современностью — около полутора тысяч лет, что говорило лишь о важности нынешнего рождения, для которого требовалась более серьезная подготовка, так как это — своего рода Итог. Мой персональный итог, который, так или иначе, заденет и человечество, которое придерживается тех или иных, некогда даваемых Богом через меня, законов и принципов богослужения и самопознания. Причем, получалось, что никогда раньше я так достоверно не знал всего о себе физическом, как в этот раз. Ведь Мухаммед не знал, что был Иисусом, хотя это и не помешало ему почувствовать себя тем, кем он являлся, и сделать то, что он сделал, называя Иисуса, Сына Марии — своим предшественником и духом от Бога. Тоже можно сказать и о взгляде Иисуса на Моисея и Авраама, о котором он сказал «Прежде нежели был Авраам — я есмь».
Как известно из традиции, Мухаммеду было видение, где ему на одном из Семи Небес предстал Авраам [22], которого он почитал более других пророков. Увиденного Авраама он охарактеризовал как «очень похожего по внешности на него, Мухаммеда, человека». А Иисусу на Фаворской горе явился «Моисей». Это говорит лишь о том, что Небесные Силы, появляющиеся перед нами в бесформенном виде, мы склонны наделять чертами тех, кого хотели бы видеть рядом с собой или в самих себе! Даже видя свой собственный, сформированный в духовных мирах Первообраз, мы принимаем его за что-то вне нас находящееся! Так происходит постоянно в этом низшем мире: почему-то мы считаем здесь все вне нас находящимся, хотя в действительности — оно внутри нас, просто вывернуто наизнанку Изгоем и показано в примитивно «законченном» виде. Хотя, в принципе, нет ни времени, ни конца Вселенной, ни конца Жизни, но в создавшихся условиях «круговорота бытия», без этих категорий наше сознание отказывается функционировать. Оно создано законченным и таким же предпочитает видеть все вокруг: у всего должно быть начало и конец, место рождения и место смерти. И то, что Иисус, Мухаммед, Моисей и Будда — одно лицо, и лицо это существует в одной точке, но проявляется во многих местах и в разное время — для такого сознания непостижимо, просто в силу линейности и «географичности» его мышления: если дерево сбросило листву на зиму, а весной на том же месте то же дерево снова оделось листвой, никто не сомневается, что это — тоже самое дерево: точки наблюдения жестко привязаны к месту и времени. Но если сегодня у нас умерла кошка, а через неделю у соседа родилась точно такая же — нам и в голову не придет сравнивать свою кошку с этой, считаем, что это «разные», так как нет видимой материальной связи. Во времени и пространстве наблюдается «разрыв» и что было на его месте за истекшее время нам видеть не дано. Закон сохранения энергии в отношении таких ситуаций мы не развили до логического завершения: ничто никуда не исчезает, — лишь изменяется… а затем возобновляется в прежнем виде. Это касается и материи и духа.
Новый взгляд на историю: борьба человечества с Богом
Картина мира складывалась шокирующая. Осознав, что Мухаммед — следующее рождение Иисуса, а Иисус — бывший Будда и Моисей, я понял, что Христианство, таким образом, должно было еще в 700-х годах н.э. прекратить свое существование, а вернее, — переродиться. И все, что оно на государственном уровне совершило после этого, не признавая Мухаммеда пророком — по большей части, не от истинного Бога. Не говоря уже об иудеях, которые еще раньше не приняли Иисуса и христиан, а потом не признали и Мухаммеда. Стало понятно, почему ислам, еще движимый духом своего создателя, развязал религиозные войны против иудеев и христиан; очевидно, что в действиях мусульман было гораздо больше правоты и Замысла Бога на тот момент, и именно этим-то и объясняется его столь быстрое и победоносное шествие по всему миру в первые века после смерти Мухаммеда. Жизненная сила и простота ислама, сохраненная в относительной чистоте до сегодняшнего дня, притягивала чистые души гораздо сильнее разукрашенного золотом, одурманенного псевдообразами православия или католичества. Как бы ни трактовали такое явление как ислам — в нем была Воля Бога. И христиане, отрицая ее, отринули и Волю Бога. Они перестали в глобальном плане воплощать идеи своего кумира. Только в личностном. Как в свое время иудеи, а до них — другие народы.
В общем и целом, приходилось убеждаться, что, с точки зрения Бога, какой-то прогресс происходит постоянно, а с точки зрения людей — все остается на своих местах, и лишь потому, что сами не хотят ничего менять и принимать! Они «развивают» и «улучшают» в веках то, что для Бога особой ценности уже не представляет. Если бы было иначе, и люди всегда верно улавливали импульсы Верховного Бога, то большинство верующих сейчас были бы не брахманистами, буддистами, иудеями или христианами, а — мусульманами — это ведь была самая последняя и актуальная Весть от Бога! И главное: ее принес тот же человек, которого большинство верующих земли чтит, сами того не ведая, под разными именами! Если не знали этого за недоказанностью факта — неужели не почувствовали по духу? А если не почувствовали, значит — дух исповедовали уже не тот…
А что уж говорить о том парадоксальном факте, что и христиане, и иудеи воевали с наследием человека, которого сами же якобы почитают! В общем, картина, представшая мне, оказалась до боли натуралистичной и до шока неприглядной: борьба человечества с Богом. По-другому назвать ее было трудно. Тогда мне и открылось, почему в пророчествах древних иудеев Человечество называется не иначе как «Израиль» — Богоборец. Под этим совершенно недвусмысленным понятием подразумевались отнюдь не евреи, как потомки Иакова, а все человечество, не знающее толком, в кого и во что оно верит.
В конечном итоге из всех умозаключений и исторических фактов вырисовывалась следующая картина. Получалось, что внешне все эти воплощения объединяло следующее: личность, о которой речь, как правило, имела некие околоцарские полномочия, но сознательно от них отказывалась, бросая вызов «загнивающему обществу» и начиная «бродяжничать» и проповедовать о Будущем Духовном царствии Мира. Она обращалась к бедноте и простым людям и всегда умудрялась насолить богатым и влиятельным. Просто потому что они, как правило, очень далеко уходили в своих жизненных позициях, дававших им власть и богатства, от ее представлений о Боге, чистоте, морали. Следствием ее «подрывной» деятельности всегда становилось появление в обществе людей с неординарными взглядами, которые оказывали на это самое общество прогрессивное влияние, заставляя меняться самих людей, и менять представления о себе, Боге и жизни. А недовольные представители общества, которым было что терять, всегда старались разоблачить, унизить, уничтожить эту личность и ее явные и тайные симпатизирующие элементы.
Спустя лет семьдесят — сто после смерти описанной личности ее сторонники и ее противники каким-то образом находили компромисс, и… эту личность обожествляли, наделяя самыми фантастическими атрибутами и все больше отрывая от реальности. И с этого времени начинали создавать обрядовую религию поклонения ее идеям, уже сросшимся с жизнью и ставшим неотъемлемой ее частью. Именно на этом этапе реальная связь с первоисточником обрывалась. И начинали создаваться предпосылки для следующего рождения той же самой Личности, искаженные представления о которой уже уводили людей в другую сторону от настоящей цели.
Карма — следствие прошлых свершений
К физическим признакам, подтверждающим верность доводов, в какой- то мере нужно было бы отнести и наличие рядом со мною определенных необычных людей, которые, разумеется, тоже кем-то друг другу приходились в иных рождениях. Не говоря уже о нашей многолетней работе. Ведь не один же я перерождаюсь. Закон кармы и взаимные обязательства никто не отменял и они должны сводить нас снова и снова. Когда этого на определенном этапе нет — не о чем было бы и говорить: если посаженная яблоня принесла грушу, то нас обманул продавец, а не наши глаза. Эти люди должны были обязательно появиться и именно в неумолимо им свойственном качестве. Должны появиться уже когда пойду искать свой Путь, который в какой-то момент должен снова стать и их «путем».
Одна только Антонина — Мамочка чего стоила! Эта женщина в Крыму лечила людей молитвами. Услышав обо мне, что-то там проповедующем молодом человеке, через посредников пригласила в гости. Впервые видя эту женщину, не успев и слова вымолвить, я уже был в ее объятиях. Не разжимая объятий и не смущаясь присутствующих, она произнесла: «Неужели ты меня не чувствуешь?» Босой, никому здесь неизвестный парень с посохом сразу был «узнан» этой женщиной и кем-то признан ею! Но это еще не все — от него ждали ответного признания! Сначала мне показалось, что это — часть ритуала и благодаря этому я не очень смутился. И все же казус был столь очевиден, что не нашелся, что ответить, кроме как пролопотать: «Я чувствую только, что стою на вашей ноге…» Уже позже выяснилось, что такой встречи был удостоен только я…
Мне шел двадцать первый год. С девятнадцати все о себе знал полностью. А этой необычной женщине, которая была на двадцать восемь лет старше, имела мужа, детей и внуков, хватило всего нескольких мгновений, чтобы срезать путь, на который у меня ушли годы. И когда вечером, оставшись один на один, я осторожно спросил, за кого она меня приняла, она просто, без слов, вынесла и поставила на стол икону Иисуса и с обезоруживающей улыбкой испытующе посмотрела на меня своими глубокими голубыми озерами. Юлить и хитрить было бесполезно, она видела всех и вся насквозь! В этих озерах сразу отражалась глубина или мелочность каждого. Пришлось, переступив через свою обычную скрытность, сознаться, что я действительно был этим человеком… Она восприняла мои признания как должное, без восторга или сомнений. Если что-то и сквозило в ее чувствах, так это громадное облечение с одной стороны и трепетное волнение человека, получившего долгожданное — с другой. Она сознавала себя духовной ровней мне, давно ждала и наконец этот день настал. Теперь можно было действовать дальше, продолжать осуществлять Открытое ей Богом. Это было впервые, когда совершенно независимо и самым необычайным образом подтвердилось мое диковинное самосознание. Оказалось, что понятое мною с таким трудом кем-то может быть «увидено» с первого взгляда, а те доказательства, которые нужны были мне — кому-то вовсе не требуются. Их заменяет что-то более неуловимое и тонкое. Кармическая связь, вера, чувствознание. У Всевышнего к каждому свой подход. И все осуществляется в свое время.
Возможно ли несерьезно воспринимать женщину, способную на такое?! Слишком мало ей понадобилось, чтобы все понять, слишком много было дано, чтобы круто изменить свою и мою жизнь. В другой раз она наложила руки и опять же при свидетелях перечислила мои «раны» прежних жизней. Часть этих ран она идентифицировала с Иисусом, происхождение других объяснить затруднялась. И тогда мне пришлось пояснить, что их получил Мухаммед, просто такие подробности известны даже далеко не каждому мусульманину. Тем удивительнее ее проницательность, ее дар. Тот факт, что с ней — Бог, был очевиден всем, кто с ней сталкивался. Как и то, что у нее — Настоящая Любовь, после которой знающие ее быстро разоблачают жалкие подделки под настоящие чувства. Все «матери мира», «девы Марии» и «невесты Христа» для тех, кто видел Мамочку и ее одновременно живую и мудрую любовь — смешны и нелепы.
Но это — будущее. А пока в 1990-м, читая о Мухаммеде, я удивлялся как близко мне то, что происходило в его личной жизни. Ведь с самого детства я практически сознательно «искал» некую женщину старше меня, образ которой переполнял сердце самыми светлыми чувствами и отчасти — воспоминаниями. Жена и ближайший друг Мухаммеда — Хадиджа, как известно, была намного старше его, прожила с ним двадцать пять лет, родила несколько детей и осталась в памяти мусульман как «Мать верующих». Антонина всего этого не знала, делая очередной жизненный выбор… Обычно такое называют сказками. Однако многие персонажи этой сказки, к счастью, дожили до сегодняшних дней. Поэтому, не вдаваясь пока в глубинный смысл происходящего, мы назовем это просто законом кармы.
[1] Noscе tе ipsum — познай себя (лат.) — девиз моих детских дневников (1984–1989).
[2] Хадисы — сборники изречений и высказываний пророка Мухаммеда, записанные со слов очевидцев много лет спустя после его смерти.
[3]«Жизнь пророка», Сафи аль Рахмана аль-Мубаракфури, изд. Уммах, 2003. М., стр. 623– 627.
[4] См. иллюстрацию к четвертой части книги.
[5] См. в Приложении иллюстрацию No2.
[6] См. в Приложении иллюстрацию No3.
[7] «Жизнь пророка», Сафи аль Рахмана аль-Мубаракфури, изд. Уммах, 2003 г. Москва, стр. 626 «У него был широкий лоб, длинные, но не сросшиеся брови, орлиный нос, не толстые и не впалые щеки…» — речь о Мухаммеде, родившемся в 570 г. н.э.
[8] См. в Приложении «Эксперты ФСБ доказали существование Христа».
[9] www.orеola.org — о создаваемом духовном движении.
[10] См. в Приложении иллюстрацию No4.
[11] Имеется в виду Мухаммед (570–632 гг.).
[12] С.Тороп основатель «Церкви последнего завета», один из претендующих на роль «Христа второго пришествия».
[13] Реинкарнация — множественные перерождения одного и того же атмана, создающего себе тело на земле в круговороте бытия — сансаре.
[14] Мухаммед ибн Абдаллах — создатель ислама (570–632 г. н.э.).
[15] Бхагавад-гита, гл. 4, ст 5–8.
[16] Бхагавад-гита, гл. 8, ст. 14–16.
[17] Княжеская пещера — по татарски «Мурзак-Коба».
[18]«Наука и религия», No 3, 2008, «Знакомьтесь: Адам и Ева, или что же такое первородный грех», Ю. Крылатов.
[19]«Наука и религия», No 3, 2008, «Реинкарнация — это реальность», А. Маркон.
[20] Пророк Исайя о Мессии — гл. 42, ст. 3.
[21] Данные произведения поэтичны: имеют ритм, рифму и размер.
[22] Авраам по арабски — Ибрахим.